Лифт в преисподнюю

— Он за деньги на все пойдет. Не пугай меня, милый. Ты хочешь убить сына?

Чаров помолчал, потом рассмеялся. Она еще больше испугалась. Смех был каким-то демоническим.

— Нет, дорогуша, сына я убивать не собираюсь. Пусть живет, только бы нашим планам не мешал. Мне нужно другое. На весь трехнедельный срок отсутствия у Андрея не должно быть никакого алиби. Вообще. Никто его не видел, не запомнил и не слышал. За исключением первых двух-трех дней, проведенных в Сочи. Дальше полный провал до возвращения в Питер.

— И что это даст?

— В этот период Геннадий Чаров исчезнет.

— А как же я?

— Зачем же тебе выходить замуж за Чарова? Ты выйдешь замуж за иностранца и уедешь с сыном за границу. Но об этом позже. Там в коридоре черный пакет. В нем две пары кроссовок. Очень красивые, фирменные. Одни тебе, другие мужу подаришь. Поняла?

— Я не хочу никакого иностранца. Мне нужен ты, — не слыша Геннадия, сказала Ника.

— Я и буду тем самым иностранцем. Наберись терпения. Слушай меня и делай все, что я говорю, только в этом случае все получится так, как я задумал. Уверен в твоих способностях. Ты девушка талантливая, целеустремленная и волевая. Мы будем достойной парой.

И опять вечер кончился слезами. Ника понимала и раньше, что не все так легко и просто будет складываться в ее жизни. Но ее ждало что-то очень страшное, нутро подсказывало, однако сопротивляться она не могла. Бесконечных провалов в жизни не бывает. Должен быть прорыв к заветному слову «счастье».

Чаров отвез Нику домой к мужу, а потом встретился с Рябым на окраине города. Осторожный вор не лез на глаза, когда не надо. Он не любил дневного света, предпочитая ночь и темные закоулки с проходными дворами. Рябой подсел к нему в машину, они коротко поздоровались, и Чаров приступил к делу:

— Итак, дружище, какие новости?

— Твое задание выполнено, — рапортовал Рябой. — Я выписал Водяного в Питер. Утром встретил его на вокзале. Поселили на даче в районе Калитников.

Там есть запустелая деревенька.

— Почему там? Далековато от города.

— Он же сам из тех мест. Родился и вырос возле Усть-Луги в деревне Томилино.

— Как он настроен?

— А как может быть настроен человек, лишенный руки, трех ребер и мужских причиндалов, вырванных взрывом!

— Это хорошо. Причины веские. Какой способ он изобрел?

— Тихий. Стрелять по живой мишени он не сможет. Он вас с Дейкиным отравить решил. Привез четыре бутылки вишневой настойки. Говорит, что из двадцати семи человек, кто ее попробовал, ни один не выжил.

— Сам травил, что ли?

— Нет, из дома украл еще в детстве. Там свадьбу гуляли и все этой дрянью отравились. Он прихватил настойку из погреба для себя. Хорошо, что попробовать не успел. Деревня на третий день узнала причину гибели. Выбросить отраву он испугался, а хорошенько спрятал от чужих глаз. Вот теперь она ему и пригодится.

— Отлично. Как-никак, экзотика. Чем больше непонятного, тем лучше. Дашь ему липовую наводку. Пусть засветится. Отправь его по адресу моей бывшей жены. Когда надо будет, она его вспомнит. Следующий адресок дам чуть позже. Я еще не установил сроков.

— Ладно. Пусть помаринуется немного. Злости поднакопит.

— Кто из наших меня опознать сможет?

— Никто. Если, конечно, ты свои дымчатые очки не снимешь.

— А Дружников?

— Нет. Слишком стар. Рубило, может, узнает. И то не факт. Он же тебя не признал, когда ты приезжал в артель.

— Рисковать не могу. Я о нем и подумал. Тебе он на отходе не понадобится. Слишком приметная фигура и досье обширное имеет. В назначенный день отправишь его ко мне домой. Плащ, очки, шляпу и грим в сумке возьмешь на заднем сиденье. Пусть шрам на щеке замажет. В таком наряде его за меня примут. Не вопрос. Задание дашь простое. Зайти в квартиру и взять в столе «камешки». Ему большего знать не надо.

— К чему огород городить. Рубилу я сам убрать смогу…

— Огород мне и нужен. Следствие в лабиринт загнать надо. Так, чтобы без единого просвета бродили. На дураков я рассчитывать не могу, а мне время нужно. Много времени. Смотрю я на свою задумку со стороны, и все планируемые выкрутасы примитивом мне кажутся. Не получается тугого узла. Остались еще концы, за которые можно потянуть и клубок распутается. Этого быть не должно. Пистолет достал?

Рябой вынул из кармана сверток и протянул Чарову.

— Мать честная! Где ты раскопал эту древность? — воскликнул тот, развернув ткань.

— Ты просил чистый ствол? Чище не бывает. У Дружникова стянул. С войны в обувной коробке пролежал.

— То, что нужно.

— Водяного на мушку взять хочешь?

— Ну зачем? Кто же против яда с оружием идет? Не солидно. Ствол стрелять не будет. У него другая роль. Он станет бельмом в глазу. Жизнь не придерживается театральных законов, где ружье, висящее на стене, должно обязательно выстрелить, а иначе его вешать незачем. У меня целый фейерверк к небесам поднимется. Чего там мелочиться.

2