Лига лжецов

– О чем ты, Кайдер? Обычно ты не такой двусмысленный.

– Вчера я разговаривал с Нареной, – произнес я. – Я знаю, что у вас есть новый источник, с которым вы встречались.

На светлой веснушчатой коже Леты вспыхнули два розовых пятна.

– И что?

– Я полагаю, что именно этот новый источник заставил тебя отправиться в Феррингтон. Я считаю, что он устроил пожар и по какой-то причине ты его покрываешь.

Сестра покачала головой, и короткие прядки ее волос колыхнулись.

– Нет. Это неправда. Это была моя идея отправиться в Феррингтон, чтобы узнать правду. И я была там. Одна.

– Как я могу тебе верить? – сдавленно спросил я. – Когда ты скрывала от меня секреты все это время.

Она наклонилась вперед, обхватив мои руки.

– Потому что я твоя сестра.

– Так скажи мне правду, сестра. Почему у тебя на руках метка, если ты не разжигала огонь? Если ты никого не убивала?

– Я же сказала тебе. – Она отстранилась. – Это была птица. Разве ты не можешь просто поверить мне? Почему всегда нужны доказательства?

Я выдохнул, прежде чем ответить.

– Я верю тебе, Лета. Но присяжные не будут делать этого без доказательств. Нам нужно больше, нежели какое-то глупое суеверие.

– Тогда я обречена.

– Я не верю в это. Мы можем вытащить тебя из этого хаоса. Пожалуйста, расскажи мне, что произошло на самом деле.

– Я не жестокий человек. – Ее подбородок затрясся.

– Я знаю, что это не так. – У меня защипало в глазах. – Конечно же, я знаю это.

Слезы навернулись на ее глаза и потекли по щекам.

– Я ненавижу саму мысль о том, что все эти люди мертвы из-за меня. Я ненавижу это, Кайдер. Но я не могу переписать прошлое. Даже эдем не может.

У меня перехватило дыхание.

– Хочешь сказать, что это ты устроила пожар?

– Нет, – пробормотала она. – Халлен. Они породили пламя. Но если бы меня там не было… Если бы я их не вызвала…

Снова она со своими тварями.

– Лета…

– Это сделали они, Кайдер. Мне нужно, чтобы ты поверил мне. Пожалуйста, поверь мне. – Она вытерла слезы руками в перчатках, оставив на щеках угольные разводы.

Как я мог? Она говорила о существах, которые так же осязаемы, как и сами тени. И ее руки…

– Я предложила им жизнь птицы, но вместо этого они забрали мою. – Она захлебнулась слезами. – Вместо этого они забрали мою.

Она обхватила лицо руками и заплакала.

Глава 11. Лета

Оставшаяся часть недели протекала медленно, словно пребывание рядом с завесой играло с течением времени. Лишь время приема пищи придавало дням осязаемость; стеклянный потолок с подсветкой гарантировал, что тьма никогда не проникнет в камеру Леты. Как преступнику первой степени Лете не разрешалось принимать пищу вместе с другими заключенными, ее еду просовывали через щель в двери.

Единственный раз она увидела других людей – когда Греймонд и Кайдер пришли в гости. Хотя ее отец был судьей, его не пускали в тюремный сектор. Надзиратель не мог отдавать свое предпочтение кому-либо в деле Леты. Ей повезло, что Кайдеру разрешили прийти.

Каждый раз, когда приходил ее брат, он пытался заставить ее солгать. Обвинить кого-то другого или вообще отказаться от самой идеи о халленах.

Несмотря на растущее с годами расстояние между ними, она любила своего брата. Ей было ненавистно чувствовать, как ему больно, и знать, что причина этой боли – она сама. Но Лета унаследовала решимость и упрямство, доставшиеся им от отца. Она бы не дрогнула.

В пятницу утром Лета готовилась к предъявлению обвинения. Маленькое поцарапанное зеркальце над раковиной помогало ей в бесплодных попытках привести свои густые короткие волосы в хоть какое-то подобие порядка. Попытка исправить ее бледный цвет лица была тщетной: недостаток сна делал свое дело. Ей бы пригодилось немного пудры и темной помады. Хотя Лета полагала, что будет лучше, если она не будет выглядеть слишком ухоженной для слушания. Она должна выглядеть несчастной. Так оно и было.

Тюремная форма Леты обтягивала ее округлые бедра так, что несколько лет назад она бы смутилась, но девушка научилась любить свое тело и его мягкие изгибы, унаследованные от матери, так же сильно, как дельфтийскую выпечку. В частности, дебуле – жареный шарик из теста с начинкой из варенья торлу и толстым слоем глазури из сахарной пудры.

Лета не могла думать о ягодах торлу, не вспоминая поля в Феррингтоне и всех невинных людей, погибших в огне. Возможно, ей следует признать себя виновной, как того хотел Греймонд.

Если бы она не оказалась там в ту ночь, все были бы живы.

Греймонд посоветовал ей не говорить о халленах. При наличии на ее руках эхо-метки, видимой для присяжных, будет лучше, если она возьмет на себя ответственность за пожар и проявит раскаяние в надежде на смягчение приговора по обвинению в непредумышленном убийстве. Если она не признает себя виновной, присяжные все еще могут проголосовать за признание виновности, и тогда ей грозит обвинение в убийстве и пожизненное заключение.

Хотя у Леты не было доказательств существования халленов – она не видела существ своими глазами, девушка знала, что они настоящие. Они должны были быть настоящими. Какая существовала альтернатива? Она виновна в произошедшем?