Лик (СИ)

Боже мой, какой великий врач во мне умирал. И какой оратор стыдился быть одной частью со мной. Рейн приближалась к мостику. Казалось, она старалась изо всех сил. Теперь и колени её чуть подрагивали. И вот уже она, качнувшись, встала сначала левой, потом — правой ногой на мостик, оставив весло в лодке. Я стоял чуть выше, но даже так Рейн сумела не потеряться, подойти ко мне вплотную и воскликнуть:

— Уйди же наконец! Ты не понимаешь, что я стараюсь найти отца? Пока я лежу в этой глупой больнице, ничего не происходит.

Её глаза больше не казались огнём. Нет, это была сразу и гроза, и ураган, и смерч, и землетрясение. Рейн гордо вздёрнула подбородок и даже плакала смело, победно, вызывающе. Всё её лицо горело огнём, брови превратились в чёткую линию. И если бы не всхлипы, дрожавшие руки и шея, чуть подрагивавшие колени, можно было принять Рейн за рассердившегося человека. И как же я устал от её вечных наездов, криков, истерик, миллионов поводов докопаться до меня, ведь по-другому и не скажешь. Но тогда я понял, что лучше бы она продолжала злиться, рвать и метать, кричать, драться кулаками в грудь, но, чёрт возьми, только не рыдала прямо перед моим лицом.

Я устал. Она — тоже. Я уже и не помнил, началось ли всё это от детской ревности Рейн к Саванне, её нежелании принимать меня в их драгоценную компанию, или банальной неприязни ко мне. Бывает так — ещё не знаешь человека, но он раздражает тебя на подсознательном уровне. Все эти упреки в мою сторону, что мне некуда деть деньги, родительские, между прочим…

Рейн была запредельно близко. Она снова покачнулась, и я распростёр руки, готовясь опять ловить её, пока она не шмякнулась головой о мостовую. Но не в этот раз.

Рейн одним выверенным движением метнулась ко мне, хотя нас и так разделяло полтора шага. Метнулась и схватилась пальцами за мои волосы, а потом со всей силы впечаталась в меня губами.

Мои руки подействовали быстрее меня. Они нащупали спину Рейн и притянули ближе. Слёзы Рейн стекали ей в уголки губ, но я их уже не видел. Я чувствовал. Снова этот цитрусовый аромат.

Но без цедры. Только самая спелая и сладкая мякоть.

Рейн дрожала заметно меньше.

Кофе?

Рейн всё ещё находилась рядом. Она завела свои руки мне за спину и уткнулась в меня щекой. Я усмехнулся. Мгновенно послышалось:

— Над чем там смеешься, Рид?

— Над тем, что твоя лодка сейчас уплывет на соседнюю улицу.

— Что?! — Рейн дёрнулась, освобождаясь из моих объятий, и тогда я позволил себе посмеяться открыто. Лодке и, конечно, самой Рейн повезло — лодка отдалилась от мостика на считанные футы. Рейн мгновенно огрызнулась. Развернувшись ко мне вновь, она ткнула указательным пальцем практически мне в самое лицо.

— Ты!

— Да, я.

Я не переставал смеяться. Было заметно, что и на Стивенс это действовало лишь положительно. Глаза её стали похожи на прежний лёд, чуть оттаявший, но уже не разливавшийся водой вокруг. Рейн больше не дрожала. Она хмыкнула и сказала:

— Пойдём.

— Ты лодку так оставишь?

— Нет. Постой.

Мне предстояло подождать, пока Рейн справится с привязыванием лодки. И хоть я ничерта в этом не соображал, я подошёл к Стивенс со словами «Дай, помогу». Хотя моя помощь оказалась лишней. Я успел почувствовать себя неумелым ребёнком. То, на что я бы потратил полчаса, заняло у Рейн около трёх минут. Рассеянно почесав затылок, я выдавил что-то вроде:

— Именно так это и делается. Ага…

Пришла пора Рейн усмехаться. Я крепко сжал челюсти, стараясь забыть этот смешок, эту ехидную улыбку, застывшую на губах.

— Я хочу кофе, — воскликнула Рейн, опережая меня на несколько шагов. Она точно видела, где я оставил машину, так что ей ничего не стоило смело пересекать улицу. Да и даже если бы она была не в курсе, вряд ли Рейн Стивенс могла идти, понурив голову. В этот момент ей точно была незнакома робость в движениях.

— У меня нет налички.

Прекрасно зная, что в близлежащих кофейнях карточки не принимают, я был вынужден отказаться от этой идеи.

— А она тебе и не понадобится, — повернув голову в сторону, Рейн бодро покачала ей в знак отрицания. Я непонимающе нахмурился.

Я не успел и опомниться, как Рейн сократила между нами расстояние и схватила меня за руку. Вот это скорость. Когда она приблизилась, я улучил момент и заметил дрожащие слезинки в уголках её глаз. Наверняка она ещё думала об отце. Хоть ей и удалось отвлечься от тяжёлых мыслей, вряд ли она избавилась от них окончательно. Но не мне стоило ей напоминать об этом. Не стоило вообще ворошить эту тему. Пусть лучше останется так, как есть. У нас с ней было ещё немного времени.

Рейн легко, но при этом довольно настойчиво потянула меня за собой. Когда-то меня так же тянула за собой Саванна.

Чёрт бы побрал меня за эти мысли.

Вместо рыжих волос передо мной то и дело маячила копна смоляных волос. И оборачивались на меня ледяные глаза, россыпь веснушек на носу, который Рейн чуть сморщила в один из таких «разворотов».

Из Саванны через край плескались энергия, улыбки, а Рейн, как бы ни старалась, всё-таки распространяла лёд, холод.

Но я как раз умирал от жары.