Лик смерча. Сага выжженных прерий

 Ни барабанов королевских мерное звучанье, Ни лютни пение, ни зов фанфар блестящих Не слышал я, знамен не видел трепетанье На поле страшном, среди демонов кричащих: Но видел я: дракон восстал, Вселенной непонятной порожденье. И взгляд его огнями полыхал.

 И холодным дыханьем меня опалили Безымянного ветра порывы. По смертным путям, Видел я, пилигримы слепые бродили В черных безднах, разверзнутых там. Долины ужаса забвенья мрак накрыл, И я с Бессмертной Обезьяной У Врат Судьбы сражаться должен был. И не смешил меня побег дриады стройной,

 И Пана не увидел я ни разу, Но сквозь пески пустыни знойной Я шел за ним, за Человеком черноглазым. И я не умер так, как люди умирают, И, как они, я не грешил, но я небес достиг — Тех, что порывы бурь туманом укрывают.

 В стихах Роберта Говарда есть также забавное и смешное. Читатели могут наслаждаться беззаботной балладой под названием «Поцелуй Сэл Снубу», написанной как пародия на стихотворение Роберта У. Сервиса, или повествовательной поэмой, озаглавленной «Басни для Маленького Народца» в которой рассказывается о том, как огромный боксер был нокаутирован небольшим человечком. Однако юмористическая поэзия Говарда, в разительном контрасте с его серьезными стихами, однообразна и непримечательна. Он сам говорил: «Сочинение стихов — тяжкая работа, мучительный труд, стишков же — одно удовольствие, сплошной праздник. Я никогда за всю свою жизнь не посвящал одному стихотворению больше получаса». Однако, хотя Говард считает все свои стихотворения простыми «стишками», среди них, наряду с ничем не выделяющимися стихами, встречаются превосходные поэтические строки.

 У Говарда можно найти только одно стихотворение, проникнутое счастьем,— оно посвящено дням его детства. В нем молодой поэт не принимает летального исхода как способа сбежать от превратностей судьбы и злоключений, что испытывает библиотекарь. В «Освобождения» жалкий клерк торжествует, обретя истинную свободу:

«Пошел ко всем чертям! —так боссу я велел.— Шепчи Гимн Ненависти свой, спуская злости пар!»А сам, свободный, я на Запад улетелВ экспрессе скором под названьем «Красный Шар».

Альтернатива самоубийству — «ездить на поездах, как Хобо»,— является также решением Стива Косгигана, второго «я» Говарда. Однако реальной альтернативы для самого Говарда не оказалось. Скрытный мечтатель, выросший в атмосфере, где его оберегали не только от неприятностей, но и от необходимого человеческого общения, Он не мог пережить перемен погоды, бедности и выносить своих более шустрых товарищей — Хобо.

Более реальными в глазах Говарда выглядели демоны и нечисть из глубин ада, странные и злобные существа из иных миров и охваченное всеобщей ненавистью, вырождающееся человечество — вороватые нефтяные дельцы и проститутки, разгуливающие по улицам Кросс Плэйнс. Эти «проклятые» создания, как он их называет, появились в его жизни за десять лет до рокового рассвета 11 Июня 1936 года. Стуча раздвоенными копытами и когтистыми лапами, Они чеканили размеренный похоронный марш, убежать от которого преследуемый человек не нашел пути — да и не особенно искал его. Он уже десятью годами раньше повернулся спиной к жизни — когда создал «Стихи, написанные в знак того, что я умру»:

 Пусть со страниц печатных мое имя ускользнет, И светлой той мечты изменчивые тени тают, И не спасет никто, когда вечерний сумрак упадет, Я все приму — душа моя остаться не желает.

Некоторые друзья Роберта Говарда, включая Лавкрафта, считали, что он был в первую очередь поэтом. Мы не согласимся с этим суждением. По нашему мнению, он являлся великим рассказчиком, поднимавшим уровень своей прозы, внося туда поэзию. Хотя его поэзия и проза не являются равными по качеству, некоторые значительные отрывки его беллетристики обладают красками, образностью, живостью, точностью языка и ритмом, присущими поэтическим произведениям.