Лихая шайка

– Ах, Петр Лазаревич, это вы! – Алиса Васильевна бросилась навстречу входящему в гостиную Пороховицкому. Сжимая ему в приветствии руку, она нежно заглянула ему в глаза. – Если бы вы только знали, полковник, как я ждала вас.

Пороховицкий, хотя и смешался в первый момент, отметил про себя, что Алиса Васильевна за долгие годы, что они не виделись, не утратила своей природной привлекательности. Глубокое декольте, в котором женщина встретила обер-полицмейстера, соблазнительно обнажало полные и весьма заманчивые формы княгини. Черное пышное платье было в высшей степени элегантно. Дорогая шерстяная шаль едва прикрывала полуоткрытые плечи и руки.

– Если бы вы только знали, полковник, как я рада вас видеть, – повторила Гусынина и вдруг совершенно неожиданно для Пороховицкого развернулась к нему спиной и громко зарыдала.

Петр Лазаревич не знал, что и делать. Попадая по долгу службы в самые что ни на есть опаснейшие ситуации, он решительно не знал, как себя следует вести в подобных житейских обстоятельствах.

– Ну что вы, что вы, голубчик. Алиса Васильевна, – выдавил он.

– Ах, не называйте меня так, – оборвала полковника, всхлипывая, княгиня. – Вы разрываете мое сердце.

Гусынина вытерла слезы шелковым белоснежным платочком.

Несколько секунд в зале было слышно лишь тиканье часов и сдавленные всхлипывания Алисы Васильевны.

– Ну что вы, что вы? – бормотал полковник, боясь подойти к плачущей даме.

Наконец он все же решился осторожно дотронуться до локтя княгини.

– Алиса Васильевна, ну полноте. Будет вам. – Полковник неловко сжал в ладони маленький локоток Алисы Васильевны.

– Ах, Петр Лазаревич. Если бы вы только знали, – не отрывая руки, Гусынина отерла слезы сжатым в кулачок платочком.

– Да что же такое произошло? Вы можете, наконец, сказать, Алиса Васильевна? – строго, насколько это было возможно в данном положении, потребовал полковник, теряя самообладание.

– Алиса Васильевна? Вы зовете меня Алиса Васильевна? – тихо всхлипнула княгиня. – А между тем, когда-то… – Гусынина томно и небрежно откинула прядь волос, выбившуюся из-под легкой кружевной наколки на голове. – Когда-то мы были с вами на «ты».

Пороховицкий смешался, но в ту же минуту овладел собой, стараясь не показать своего замешательства. Воспоминания далекого прошлого, когда Гусынина год как овдовела и решилась завести с ним бурный и не лишенный приятных воспоминаний роман, были сейчас так некстати.

Полковник откашлялся.

– Я бы мог назвать вас сейчас… – слова не шли на язык. – Я бы мог называть вас и сейчас, как тогда…

– Ну же! – замерла Гусынина.

– Как и тогда, Алисой. Моей Алисочкой, – выговорил наконец он. – Но смею ли я? Столько лет прошло…

– Ах да! Я все забываю, Петр Лазаревич, что время идет. – Гусынина как-то ненароком скользнула взглядом по начинающей лысеть голове обер-полицмейстера. – Ну да это все в прошлом, – всхлипнула княгиня, и из глаз ее вновь брызнули слезы.

Повисла неловкая пауза.

Наконец Алиса Владимировна подошла к зеркалу. Поправив прическу, княгиня вытерла платочком намокшее лицо и вернулась на середину комнаты.

– Да сядьте же вы хотя бы, Петр Лазаревич! Неужто и сесть вам у меня неможно! – с укоризной произнесла она.

– Алиса Васильевна! Что вы говорите такое? – Полковник сконфуженно огляделся. – Я, только прикажете…

В просторнейшей гостиной Гусыниной, как и тогда, в те далекие времена, стояло много разной мебели. С той лишь разницей, что теперь мебель была вся новая, по последней моде. Многочисленные диванчики, кресла и кушетки установлены повсюду. На стенах висели картины. И все дорогое, со вкусом, впрочем, подобранное.

Комната была светла. Всюду на столиках стояли лампы, стены украшали всевозможные бра и светильники. Пороховицкий готов был поклясться, что и теперь, когда в зале задергивались тяжелые темно-зеленые портьеры, в комнате становилось так же светло, как и днем.

Обер-полицмейстер сел на ближайшую к нему кушетку и молча посмотрел на Алису Васильевну.

– Да не смотрите вы так на меня, Петр Лазаревич! Я и так сама не своя. Сейчас я вам все объясню. Вы только поймите, мне очень, очень трудно вам высказать все это. – Княгиня задохнулась. – Ах да, сейчас…

Гусынина опустилась на диванчик, стоявший подле кушетки.

– Сейчас я соберусь с духом и все вам расскажу. – Она вновь замолчала.

– Да что же, Алиса? – Петр Лазаревич неловко помялся. – Алиса, – повторил он, – что же такое произошло? Вы… Ты пугаешь меня.

– Петр, ты так ласков со мной… – жалобно простонала Алиса Васильевна, закрывая лицо руками. – Петр… Ты… Я знаю, ты стал большой человек. Карьера твоя так стремительно взлетела вверх. Я так рада. И ты очень, очень занят… Я не должна так беспечно расходовать твое драгоценное время…

– Да полно, Алиса, что же, наконец, случилось?

Выдержка начинала понемногу изменять Пороховицкому. Не в силах даже предположить о причинах столь странного поведения его бывшей возлюбленной, полковник с раздражением подумал, что фантазия его начинает рисовать уже разную околесицу.