Лихое время. «Жизнь за Царя»

Епископ Смоленский с удивлением посмотрел на короля и почтительно склонил голову:

— Я преклоняюсь перед вашими знаниями, Ваше Величество.

— О, нет, — с грустью в голосе отозвался король. — Если бы «Государь» был написан на латыни, как и трактат о воинском искусстве, то я, безусловно, прочел бы его. Но увы — он напечатан на итальянском языке, которым я не владею. Но мне известно, что многие государи Европы черпают из этой книги бездну мудрости!

— Именно так, — важно кивнул отец Алонсо. — Рассуждения флорентийца о правителях очень любопытны. Мне кажется, трактат «Государь» должен стать главной книгой августейшей особы… После Священного Писания, разумеется, — торопливо поправился епископ. — Синьор Никколо Макиавелли полагает, что к государям нельзя подходить с обычной меркой. Истинный правитель радеет за все государство. А если ставить целью интересы государства, то эта цель оправдывает любые средства… Вы, принц, ставили своей целью не только благое дело Речи Посполитой, но и благое дело католической церкви. Вы — наследник престола, будущий государь! А кто такой герцог Мстиславский? Всего лишь один из нобилей Московии…

— Вы думаете? — неуверенно спросил принц.

— Именно так, сын мой, — подтвердил свои слова отец Алонсо самой доброй из архипастырских улыбок, какой ее изображают на гравюрах, рассылаемых в католические миссии Нового Света, где добрый священник держит в одной руке крест, благословляющий паству, а в другой — отрубленную голову язычника.

Явление города Рыбнинска

— Не осядет башня-то? — спросил воевода, с видом знатока постучав по бревнам. Яков, стоявший за плечом, крякнул, подавив усмешку, а мастер Брягин суетливо кинулся разъяснять и успокаивать:

— Не сумневайся, Лександр Яковлич. Основу каменную по осени заложили, до холодов. Бревна добрые, сухие. Ну, коли просядет, так самую малость — на вершок, ну, на два, от силы.

— Эх, Тимоша, — покачал головой воевода. — Все равно никак не пойму — на хрена башню впереди ворот выносить? Ну, есть пара надвратных башен, на кой еще-то одна?

— Ты, воевода, всю жизнь возле воды живешь, так? — хитро сощурив глазки, поинтересовался Тимофей.

— Ну, — кивнул Котов, не понимая, к чему клонит мастер.

— Зачем на берегах волноломы ставят?

— Как зачем? Чтобы волна берег не размывала, — пожал воевода плечами, и тут до него дошло: — А, чтобы ворог, когда на посад пойдет, вначале бы на башню наткнулся? У, а ты, Тимофей, голова! — уважительно проговорил Котов, слегка досадуя на самого себя — мог бы и сам сообразить! Вспомнились немецкие города-крепости и передовые башни. Вроде фортами зовут.

— Могем маненько! — скромно ответил Тимофей и кашлянул, пряча удовольствие в усы.

Котов не мог нарадоваться на мастера — как купил бумагу с чернилами, так в рот не брал не токмо зелена вина, но даже пива с медовухой. С крепостными стенами и башнями тетешкался, как мамка с дитем. Его бы воля, дневал бы и ночевал на стенах, но воевода велел Якову присматривать за Тимофеем. Опасался, что ежели сильно устанет, то недолго и опять сорваться в запой! Старый холоп ворчал, что не нанимался в няньки, матерился, но каждый вечер исправно ходил на стены, стаскивал с них Брягина, отводил в поварню, кормил, а потом следил, чтобы мастер укладывался спать!

— Ну, показывай, — кивнул Александр Яковлевич.

Перед тем как пройти внутрь, мастер указал на небольшие выступы, опоясывавшие башню с самого верха:

— Вишь, в обломах бойницы прорублены. Ежели вплотную подойдут, оттуда можно вар лить, воду горячую.

— Дельно, — кивнул воевода, поеживаясь — представил, как на голову льется кипящая смола.

— Внутрь пошли, — предложил Брягин, пропуская воеводу вперед.

Изнутри башня казалась еще больше, чем снаружи. Язык не поворачивался назвать нижнюю часть ярусом, скорее — двор.

— Ишь ты, даже колодец есть, — удивился воевода, узрев новехонький сруб, едва выступающий из земли, и журавль.

— А как же. Тут ведь как без колодца-то… — начал объяснять Тимофей, но Котов понимающе кивнул. Неизвестно, сколько придется сидеть, — пить захочется и, опять же, огонь гасить, если враг задумает стену поджечь.

— Вот, воевода, — разъяснял Брягин. — Снизу печуры проделаны, чтобы пушки ставить. Можно из башни во все стороны палить.

Яков, пройдясь по двору, внимательно осмотрел круглые бойницы — печуры нижнего боя и приник к той, откуда представлялся вид на Рыбную слободу… — Тимоха, мать твою, если сюда пушку поставить, она по слободе не наеб. т? — поинтересовался холоп.

Обеспокоенный воевода оттер Якова плечом и сам приник к бойнице. Оценив, присвистнул:

— Отсюда пальнуть, так аккурат по воротам и всадит… Своим-то ядром — себе по башке.

— И ворота вые. нут, к е… матери! — дополнил Яков. Но мастер лишь усмехнулся и уверенно заявил:

— Не долетит. Ты что, Лександр Яковлич, меня за дурака держишь? Ну, если сумлеваешься, то вместо дальнестрельных можно полевые пушки поставить. Чтобы круговую стрельбу вести, двухгривенной хватит! Неужто не найдешь?