Лихолетье: последние операции советской разведки

Крючков чуточку суеверен. Когда-то ему привезли из Бразилии, из бассейна Амазонки, голову водяного, вырезанную из дерева. Там, в сельве, такие идолы крепятся на носу лодки и отгоняют от нее все злое и нечистое. Люди верят, что если такой болван с ощеренными зубами и вытаращенными глазами будет стоять в доме, то никто не посмеет и пальцем тронуть хозяина. Этот страшенный, хотя и добрый дух стоял на полке его кабинета и скалился на всех входящих, изгоняя из них недобрые намерения. Не знаю, взял ли он его с собой в 1988 году в новый кабинет на Лубянке, когда был назначен председателем КГБ. Во всяком случае, мне его не приходилось видеть больше на сторожевом посту. Не уберег он и своего хозяина к концу службы.

У Крючкова были и недостатки. Он нередко ошибался в выборе кадров, что быстро замечалось в коллективе разведки. Обладая прекрасной памятью, он подолгу не мог забыть и зла, причиненного ему. Это зло мучило его и толкало на ошибочные поступки. Но, как бы то ни было, Крючков дольше и лучше своих предшественников руководил разведкой, оставаясь верным и убежденным слугой своего дела. У меня никогда не было оснований сомневаться в его патриотизме.

Его участие в событиях августа 1991 года – это вопрос, на который ответит история. Люди, в мантиях или без, будут предвзяты и необъективны хотя бы потому, что они принадлежат только нашему времени.

Волна теплой благодарности неизменно окатывает мое сердце при воспоминании о моих друзьях-подчиненных. Жалею, что невозможно назвать всех. Но о своих заместителях умолчать было бы грешно, мы с ними делили все тяготы и скупые радости. Каждое утро начиналось со сбора в моем кабинете, где просматривалась ночная доза поступившей информации, происходил короткий обмен мнениями и ставились текущие задачи. Каждый из заместителей ведал определенным регионом мира. Ответственность за Западную Европу нес Владимир Михайлович Хренов. Мы его звали «твердым искровцем», он был эталоном принципиальности, честности и порядочности. Его оперативная карьера сломалась рано из-за провала оперативного «контакта» в Париже, и он стал, пожалуй, первым среди нас профессиональным аналитиком. Щепетильная требовательность к выверенности фактов, непримиримость, иной раз в воинственной форме, к бракоделам, ажурная, филигранная работа над документами не могли не вызывать восхищения. Если под деловой бумагой стояла виза или подпись Владимира Михайловича, можно было не сомневаться, что в ней все сделано как надо. Он был всего на пять месяцев старше меня, но я всегда звал его уважительно, по-деревенски – Михалыч. Он закончил свой жизненный путь генералом, начальником информационно-аналитического управления, не дожив нескольких месяцев до развала Советского Союза, не испытав, к счастью, горечи, которая неизменно возникает, когда человек видит уничтоженными все плоды своей общественной жизни.

За сотрудничество с коллегами из стран Варшавского пакта отвечал Александр Б., приехавший искать судьбу из маленького железнодорожного поселка Пьянково в Западной Сибири. Большеголовый паренек в деревенской толстовке стал студентом МГИМО. За годы учебы он овладел несколькими иностранными языками. Работал переводчиком на всех уровнях, был на оперативной работе и успел стать ветераном аналитического управления, где проработал в общей сложности свыше 15 лет. Для многих неудобен, потому что прямо высказывает свое мнение, мысли формулирует резко, всегда настроен подвергнуть любую идею, всякий документ критическому обстрелу. Незаменим при дискуссиях, мыслит неординарно, высвечивает события в неожиданных для других логических связях. В 1981 году сопровождал Андропова и Устинова, которые проводили встречу с польским руководством в спецпоезде на железнодорожных путях Бреста. В разговоре с ними Б. слишком критически высказался о некоторых методах работы политбюро ЦК ПОРП и удостоился такой ремарки со стороны Андропова: «Не учите нас управлять государством. Мы с Дмитрием Федоровичем кое-что в этом понимаем». Замещал меня во время моих отлучек. Потом стал начальником управления, но пробыл в этом кресле всего шесть месяцев, потому что был назначен начальником секретариата КГБ. В отставку ушел генералом совсем недавно и работает теперь на гражданской ниве.