Лихорадка теней

Ответом на его вопрос было громкое «да». Я хотела броситься через стол и выпустить из себя нечто неистовое. Хотела ударить его, наказать за мои страдания. Я хотела поцеловать его, наброситься на него, самым примитивным способом убедить себя, что он — жив.

Если кто ее и убьет, сказал он минуту назад, то это я.

Боже, как же я по нему горевала!

Он так небрежно говорит о моем убийстве. По-прежнему не доверяя мне. Никогда не доверяя мне. Этот темный бурлящий поток начинает изливаться. Я разозлилась. На него. Он и сам заслуживает небольшого огорчения! Я облизываю губы.

— Вообще-то да.

Он надменно склоняет голову, выжидая.

— И только ты можешь дать мне это, — мурлычу я, выгибая спину.

Его взгляд скользит по моей груди.

— Я слушаю.

— Давно собиралась… Я больше ни о чем не могла думать. Чуть с ума не сошла, ожидая твоего возвращения, чтобы попросить тебя об этом.

Он встает и окидывает меня испепеляющим взглядом.

В его глазах читается: «Объедки».

«Ты был первым» — возразила я молча. Думаю, он имел в виду, что ему достались объедки.

Оттолкнувшись от двери, обхожу стол, слегка провожу кончиками пальцев по его Зеркалу, проходя мимо. Он наблюдает за моей рукой, и я знаю, что он вспоминает, как некогда я прикасалась к нему.

Я остановилась в нескольких сантиметрах от него. Энергия переполняет меня. Его — тоже. Я чувствую это.

— Я одержима этим и если ты скажешь «нет», мне придется просто взять это.

Он резко вдохнул.

— Думаете, сможете?

В его темном взгляде появился вызов.

Мне вдруг представилось, как мы сражаемся изо-всех-сил по всему магазину, а кульминацией становится неистовый секс без-ограничений, и во рту у меня пересыхает так, что я не могу сглотнуть.

— Мне может понадобиться время, чтобы… взять в свои руки то, что я хочу, но не сомневаюсь, что смогу.

Его взгляд говорит: «Ну же, давай. Но вам за многое нужно заплатить.»

Он ненавидит меня за то, что я объединилась с Дэрроком. Считает, что мы были любовниками..

И, в то же время, он, не раздумывая, занялся бы со мной сексом. Вопреки здравому смыслу, абсолютно без нежности, но он сделал бы это. Я не понимаю мужчин. Если бы я думала, что он предал меня… скажем, с Фионой, на следующий день после того, как помог убить меня, я бы заставила его долго страдать, прежде чем лечь с ним еще раз.

Он считает, что я занималась сексом с любовником моей сестры через день, после того, как я пронзила его; что забыла о нем и двигалась дальше. Мужчины устроены иначе. Я думаю, для них все заключается в уничтожении всех следов, всех воспоминаний об их соперниках, как можно быстрее и полностью. Они чувствуют, что это можно сделать только при помощи их тела, пота и спермы. Словно могут вновь заклеймить нас. Думаю, секс настолько значителен для них, что ими можно так легко управлять. Они считают, что и с нами происходит то же самое.

Я смотрю на него снизу вверх, в эти темные, бездонные глаза.

— Ты вообще можешь умереть?

Некоторое время он молчит. Затем качает головой в молчаливом отрицании.

— То есть никогда? Что бы с тобой ни случилось?

Снова легкий поворот головы налево и назад.

Ублюдок. Теперь я понимаю, почему злюсь, несмотря на приподнятое настроение. Где-то на подсознательном уровне я уже знала, в чем дело.

Он позволил мне скорбеть.

Он никогда не говорил, что был зверем, которого невозможно убить. Он мог избавить меня от всей той боли, что я пережила, одним маленьким признанием, крошечной толикой правды, и я никогда бы не чувствовала себя такой жестокой, темной и сломанной. Если бы он просто сказал: «Мисс Лейн, меня невозможно убить. Поэтому если вы когда-нибудь увидите меня умирающим, не беспокойтесь. Я вернусь.»

Я потеряла себя. Из-за него. Из-за его идиотского желания хранить все связанное с ним в тайне. Этому нет оправдания.

Но хуже всего то, что я думала, будто он отдал свою жизнь, спасая меня, когда все, что он в действительности сделал, так это всего лишь вздремнул. Что смерть значит для кого-то, кто не может умереть? Ни черта. Так, небольшое неудобство. В конце концов, ЕВУ оказался не таким уж и большим делом.

Я плакала, я горевала. Мысленно я выстроила огромный и совершенно незаслуженный Памятник Бэрронсу — Человеку, Который Умер, Чтобы Я Жила. Я думала, что он ради меня пожертвовал собой, и это эмоционально истощило меня. Это поглотило, захватило и превратило меня в того, кем я, как мне казалось, никогда не стану.

А он и не собирался умирать, чтобы я могла жить. Как обычно, все ради дела. Бэрронс просто сделал так, чтобы его ОС-детектор был в целости и сохранности. Ничего личного. Вперед к цели. Ну и что, что он был тем, кто никогда не позволит мне умереть? Это ничего ему не стоило. Ему была нужна Книга. А я — средство, чтобы ее достать. Ему нечего было терять. Наконец-то я поняла, отчего он всегда был таким бесстрашным.