Лики Поднебесной

И в завершение разговора о «Цзинь пин мэй» стоит сказать, что загадку содержит и заглавие книги. Хотя, как это нередко бывает в китайской литературе, оно не единственное. Он известен также под заглавиями «Первая удивительная книга», «Четвертая из четырех великих удивительных книг», «Один из восьми литературных шедевров», «Зерцало многоженства» и др. Но, разумеется, его главное имя — таинственно-многозначное «Цзинь пин мэй», которое трактуется по-разному. Одни видят в нем своеобразный натюрморт: в золотой (цзинь) вазе (пин) красуется веточка сливы (мэй). Цветущая ветка зимней сливы служит в Китае традиционным украшением дома в Новый год по лунному календарю. Это обычный символ праздника, как у русских верба — вестница весны. Другие находят в названии аббревиатуру имен трех героинь — Цзинь-лян, Пин-эр, Чуньмэй. Третьи усматривают анаграмму с эротическими намеками — соединение мужского и женского начал. Четвертые видят обозначение трех главных искушений человека — богатства (цзинь), вина (пин) и сладострастия (мэй). У каждой из этих версий есть весьма убедительное обоснование.

В самом тексте романа можно усмотреть некоторые лексические основания для трактовки этого его названия как аббревиатуры имен трех героинь — Цзиньлянь, Пинъэр и Чуньмэй. Например, в завершающем весь текст стихотворении Пинъэр и Чуньмэй обозначены биномом Пин-Мэй. Данная интерпретация заглавия «Цзинь пин мэй» была изложена еще в 1614 г. Юань Чжундао на основании прочтения половины неопубликованной рукописи. Такая же точка зрения отражена в предисловии Гостя, Играющего Жемчужиной из Восточного У (Дун У нун чжу кэ, по некоторым предположениям — Фэн Мэнлуна), входящем в самое раннее издание романа (1617). Согласно автору предисловия, эти три героини выделены заглавием как олицетворения порока, греха и разврата.

Имя Пань Цзиньлянь — прозрачная реминисценция исторического анекдота. Правитель династии Ци — Дунхунь-хоу (498–501) приказал устлать землю изготовленными из золота лепестками лотосов, чтобы на них танцевала его фаворитка Пань-фэй. При этом он восторженно восклицал: «Каждый ее шаг рождает лотос». Отсюда пошло выражение «золотой лотос» (цзинь лянь) как обозначение забинтованной женской ножки. Последняя в традиционном Китае считалась одним из наиболее привлекательных сексуальных объектов. Прямое значение имени Пинъэр — «пузырек, бутылочка» — совершенно явно связано с символикой женского лона, женского начала вообще и неизбежной греховодностью этого «сосуда» зла, наделенного отверстием, ведущим в ад. Наконец, в паре Чунь-мэй иероглиф «чунь» — «весна» — один из главных терминов, определяющих всю эротическую сферу со всеми ее непристойностями, а «мэй» — двойственный символ как романтического зарождения чувственности — цветущая весной слива, так и позорного завершения эротической невоздержанности — «цветущий» шанкрами сифилис.

Таким образом, три полных женских имени способны символически передать идею чрезвычайной сексуальной распущенности, ставшей смертным грехом. Однако кажется, что иероглифическая триада «цзинь, пин, мэй» призвана обозначить не три разновидности или стороны одного порока, а три различных порока, т. е. корыстолюбие, пьянство и сластолюбие. Определенным подтверждением этому может служить использование в качестве поэтического эпиграфа к «Цзинь пин мэй» «четырех романсов о пристрастиях»: Пьянство, Похоть, Алчность, Спесь.

Итак, Ланьлинский Насмешник создал едкую сатиру на общество Китая конца династии Мин. Не расцвет искусств и ремесел, а падение нравов и разложение правящей верхушки живописует он. В Поднебесной разрушаются моральные устои, зато растет могущество денег, процветает ростовщичество. В фарфоровых лепестках изящной вазы не цветок, а скопище нечистот, прекрасная эпоха далеко не столь прекрасна, как кажется…

К досаде властей произведение Ланьлинского Насмешника оказалось не просто выдающимся бытовым романом, но и произведением социально-обличительным. Власти бесило, что анонимный автор остается мистификатором во всем. Так, действие своего романа он относит к началу XII века, то есть к эпохе династии Сун, а описывает жизнь и ее реалии времен империи Мин конца XVI — начала XVII века.