Ликует форвард на бегу СИ)

— Лен, ну ты чего? Какая разница, в чем я пойду на этот дурацкий ужин? Мы ведь с тобой оба прекрасно понимаем, что твои родители никогда в жизни не допустят развода. Так чего, спрашивается, огород городить? Придем, посидим, немного пообщаемся, послушаем музычку, немного поскандалим и тихо разбежимся. Делов-то. Поэтому, я бы предпочел сейчас расслабиться и не забивать себе голову лишними деталями.

— Это мы еще посмотрим! — прошипела Андреева, опасно сузив глаза. — Я все равно их дожму! А ты не смей сдаваться раньше времени. Встал быстро и пошел бриться!

— Да без проблем, — легко согласился Мельник и упруго поднялся на ноги. Эка невидаль, соскрести небольшую щетину. Не стоит эта куцая юношеская поросль на физиономии возможного скандала с подругой.

— И туалетной водой не забудь побрызгаться. Той, французской! — крикнула ему вслед Ленка. — А то опять, как забулдыга, «Тройным» обольешься! И не забудь: мама — Валентина Трофимовна, а отец…

— Антон Петрович, мон женераль! — шутливо откозырял Ленке в дверях ванной Данила и засмеялся.

Дача Андреевых располагалась в элитном районе — на Николиной горе. Загородная цитадель советских артистов, литераторов, музыкантов, художников и, конечно, куда без них, политиков. Отец Елены по своему статусу как раз органично вписывался в число жителей поселка.

Внешне дом заместителя министра культуры смотрелся довольно скромно, чего не скажешь о его внутреннем интерьере — он был выдержан в лучших традициях дореволюционного дворянства. Мельник, перешагнув порог и оглядевшись, невольно покачал головой и озадаченно хмыкнул. Живут же люди! А потом удивляйся, откуда взялись разговоры о новых «красных барах».

— Проходите, проходите, — встретила их на огромной веранде миловидная элегантная дама в легком платье. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы уловить ее фамильное сходство с дочерью. — У нас здесь запросто, никто не спрашивает разрешения, просто приезжают и все.

«Ага, конечно! — фыркнул про себя Данила, широко улыбнулся хозяйке дома и вручил ей роскошный букет и картонку с „Киевским“ тортом. — Охотно верю. То-то нас по дороге всего три раза на постах остановили и проверили».

— Здравствуй, мама, — Ленка вызывающе вцепилась в локоть Мельника и старательно делала вид, что все в порядке. — Я так понимаю, вся честная компания в сборе? — Девушка напряженно прислушалась к доносящемуся из недр дома шуму.

— Ой, да там исключительно свои! — пренебрежительно отмахнулась Валентина Трофимовна. — Проходите, не стесняйтесь. Разуваться не нужно. — Она поставила торт на стол, небрежно положила рядом цветы и величаво прошествовала к двери, ведущей внутрь. Сильно толкнула ее, и приглашающе махнула рукой.

Навстречу Даниле и Елене поплыл табачный дым — накурено в доме было изрядно. Мельник недовольно поморщился. Черт, костюм теперь пропахнет и придется отдавать его в химчистку. В комнате смеялись и галдели подвыпившие гости. В глазах у Данилы зарябило от обилия незнакомых лиц. Хотя…нет, кое-кого он узнал — пара-тройка актеров и актрис. Причем, отнюдь не из массовки. Но оно и понятно, дом тоже не с участка в шесть соток токаря завода «Серп и молот».

— Ба, друзья, да это же Мельник! — громко произнес кто-то и с размаху, от избытка чувств, с силой хлопнул Данилу по плечу. — Наш лучший футбольный форвард! — парень едва заметно поморщился и недовольно покосился, но тут же нервно сглотнул — низенький лысый толстячок являлся обладателем не только богатой россыпи звезд на погонах золотого шитья, но и красных генеральских лампасов на форменных брюках.

— Погодите, — нахмурил брови солидного вида мужчина в голубой рубашке с короткими рукавами. В руках он держал высокий узкий стакан с разноцветным коктейлем. — Это какой такой Мельник? Не тот ли хулиган, про которого фельетон в «Комсомолке» недавно был?

Данила стиснул зубы. Кровь ударила в голову. Эх, попадись сейчас под руку тот журналюга, что так сладострастно окатил его дерьмом в своем пасквиле. Все зубы пересчитал бы!

— Он самый! — жизнерадостно захохотал генерал. — А что, я и сам тому армянину за Леву с удовольствием рожу начистил. Ишь чего выдумал, стервец, самого Яшина на больничную койку отправил! Так что правильно ты ему наподдал! — толстяк снова хлопнул Мельника. На этот раз по спине.

— Туш! — закричал лохматый парень в круглых очках а-ля Джон Леннон и рванул струны гитары.

Генерал подтолкнул ошалевшего Данилу и тот вдруг оказался в самой гуще людей. Ленка где-то благополучно потерялась и футболиста бесцеремонно тормошили, стучали по плечам, слюнявили щеки, что-то кричали на ухо, передавали с рук на руки.