Ликует форвард на бегу СИ)

— Ух ты, откуда такая роскошь? — искренне удивился парень, выйдя из ванной минут через пятнадцать. Стол на кухне был накрыт — подруга умудрилась отыскать даже салфетки. На плите парила кастрюля, готовясь принять вермишель из появившейся точно по волшебству пачки, в тарелке лежал красиво порезанный хлеб. — Точно помню, я «бородинский» отродясь не покупал.

— А, не бери в голову, — отмахнулась девушка, ловко шинкуя на разделочной доске чахлый огурец. — Я к соседке твоей заскочила, пока ты отмокал, и одолжила четвертинку.

— К соседке?! — невольно вздрогнул Данила. — Погоди, это к тете Зине что ли? «Однушка» напротив, верно?

— Ну да, а что такого? — пожала плечами Татьяна. — Совершенно чудная старушка, милая и приветливая.

— Издеваешься? — с подозрением уставился на подругу Мельник. — Да она же первая сплетница на весь дом. — Юноша расстроено вздохнул. — Теперь вся округа будет знать про нас с тобой любые подробности в мельчайших деталях и ярких красках. Причем, даже те, которых отродясь не было.

— Да и бог с ней, — равнодушно бросила Танюха, закончив с салатом и помешивая в кастрюле. — Как ты вчера сказал: «Видали мы лилипутов и покрупнее»? Вот и здесь то же самое.

А ведь точно, было дело. Когда они накануне сидели в «Шоколаднице», наслаждаясь фирменными блинчиками и орешками со взбитыми сливками, в кафе совершенно неожиданно нарисовался — хрен сотрешь! — спартаковец Вася Калинов. Слегка загребая на ходу ступнями, как было принято у некоторых футболистов, желающих подчеркнуть свою значимость, он вошел в зал в компании сногсшибательной синеглазой брюнетки и лениво оглядел посетителей. Заметил Мельника и Татьяну и тут же направился к их столику.

— Здорово, Малой! — радостно поприветствовал он недавнего соперника, лыбясь во все тридцать два зуба. — Тоже заскочил поужинать? Неплохое место. Ничего, если мы к вам присядем?

— Валяй, — отозвался миролюбиво Данила. А что такого, не хватало еще играться в клубную вражду за пределами стадиона. Чай, не околофутбольщик какой. Хотя, здесь о подобных «болельщиках» еще слыхом не слыхивали. В СССР первые фанатские группировки появились вроде бы только в начале-середине семидесятых?

— Это Нина, — представил свою спутницу Калинов. — А это нападающий из «Динамо»…

— Мельник, — не дала ему договорить брюнетка, бросив на форварда странный взгляд. — Как же, как же, слышала. Говорят, ты наш новый Пеле?

— Ничего себе, какие познания, — восхитился Данила, бесцеремонно разглядывая красотку. — Кто бы мог подумать. Но, ты знаешь, терпеть не могу, когда меня с кем-то сравнивают. Лучше уж быть единственным в своем роде Мельником, чем жалкой копией бразильца. Хотя, игрок он, конечно, отменный.

— Ха! — громко засмеялся Василий. — Ну ты и сказанул, Малой. Да Пеле просто лучший в мире!

Вот тогда задетый за живое Мельник и выдал фразу про лилипутов. Что характерно, хохотали после нее буквально до слез все присутствующие. И даже подошедшая официантка.

— Дань, а у тебя кофе есть? — вывела парня из состояния задумчивости Татьяна.

— Увы и ах, — виновато развел руками тот. — Могу в награду за роскошный стол заварить тебе чай по особенному рецепту. В чашке — по-японски. Хочешь?

— Болтун! Так все заваривают, — засмеялась девушка. — Даже у меня дома.

— А ты откуда? — невольно заинтересовался Данила. — Я почему-то был уверен, что ты москвичка.

— Ага, пять раз! Ковров. Есть такой город. Слыхал?

— Погоди, — потер лоб юноша, вспоминая. — Что-то знакомое. Это, если не ошибаюсь, где-то недалеко от Владимира?

— Верно, — одобрительно улыбнулась Таня, кивая. — Пятерка тебе по географии, неси дневник.

— Лучше деньгами!

— Вот, балабол! Кстати, зря ты тогда на вечер встречи с поэтами не пошел. Представляешь, хоть и достаточно большой зал оказался в институте — человек на шестьсот, не меньше, — но забит был до отказа. Люди чуть ли не на люстрах висели.

— И кто выступал? — лениво осведомился Мельник.

— Так я ж тебе говорила, — удивленно вскинула брови Татьяна. — Первой скрипкой, разумеется, был Евтушенко. А еще периодически читали какие-то приезжие, с Украины. Там у одного мужика еще фамилия смешная оказалась, — улыбнулась девушка. — Чичибабин! Представляешь? — она заразительно рассмеялась.

— Забавно, — усмехнулся Данила. И покатал на языке, повторив. — Чичибабин…нет, не слышал о таком.

— Да и бог с ним, — взмахнула рукой Таня. — Зато Евтушенко, конечно, выдал! Много новых стихотворений прочел. Нет, что ни говори, но Евгений Александрович хороший, настоящий!

— А про футбол что-нибудь было?

— Да ну тебя, — надула обиженно губки подруга. — У тебя на уме и так только твой футбол. Можно подумать, никаких других тем не может быть. Нет у Евтушенко ничего такого.

— Эх ты, незнайка, — Мельник не удержался от ответной шпильки. — Навалом у него стихов о футболе. Так что неси дневник, двоечница!

— Врешь! Назови хотя бы одно!