Ликвидация последствий отстрела негодяев

– Послушай меня, урод! Вы перешли черту! Так и передай своему боссу. Хотите жить – убирайтесь из России! Это официальное предупреждение! Ни одна «крыша» вас не прикроет, ей самой скоро придётся спасаться бегством. Даём вам на все процедуры двое суток! Если не уймётесь – пеняйте на себя, Росгвардия не потерпит больше ваших художеств! Усёк?

Белобрысый полицейский сплюнул и, тут же получив увесистую затрещину, вскрикнул.

– Усёк, спрашиваю? – повторил Калёнов жёстко, замахиваясь.

Здоровяк отшатнулся:

– Л-ладно, передам…

Подошла Ева:

– Макс, кто-то из них был у твоего директора. Вдруг они сделали что-то с ним?

Калёнов поймал взгляд Яшутина.

– Быстро в пансионат!

– Эй, а мы? – просипел сержант им в спины. – Развяжите!

– За вами сейчас приедут настоящие полицаи, – пообещал Костя, залезая в «БМВ». – Полковник, может, вызовем ОМОН?

– Давай звони, – кивнул Калёнов. – Обрисуй как бандитскую разборку среди боевиков ЧВК «Белая ночь».

«Мерседес» выполз на дорогу позади газовоза и помчался к пансионату.

– Ты крутой, полковник, – сказала Ева, разглядывая лицо водителя с задумчивой морщинкой.

– Ага, – согласился он.

– Но машину мне всё-таки разбил.

– Новую куплю, – пообещал Калёнов.

Она фыркнула:

– Ты такой богатый?

– У меня большая пенсия, – сказал Калёнов. – Целых двадцать пять тыщ.

– Даже за такие огромные деньги машину не купишь.

– Добавлю расчёт, обещанный Симанчуком, остальное добавишь ты, потому что работаешь и получаешь зарплату.

Ева засмеялась, но прервала смех, подумав, что ситуация далеко не весёлая.

Через несколько минут обе машины подъехали к воротам «Акварелей», возле которых на стоянке грелись на солнышке три маршрутки и два седана: белая «Лада Гранта» и серый «Рено Каптур».

Яшутин выпрыгнул из кабины, осмотрел машины, вернулся, разводя руками:

– Не они.

Калёнов махнул рукой выглянувшему из проходной охраннику в униформе:

– Вадик, пропусти!

Бывший подчинённый, хорошо знавший бывшего начальника охраны пансионата, включил механизм отпирания ворот.

– Кто у Симанчука?

– Не знаю, – ответил Вадик, сорокачетырёхлетний блондин с вислым носом.

– Кто-нибудь заезжал на территорию? Не из наших? Пожарные, МЧС, полиция?

– Была полиция на «Форде», двое, но они уже уехали.

Калёнов вдавил педаль газа, чувствуя недоброе, направил «Мерседес» к главному корпусу.

К счастью, Симанчук оказался жив.

Ему наставили синяков на лице, повредили ухо, сломали палец на правой руке, и он лежал в кабинете на диване, бледно-голубой от боли и унижения, окружённый растерянными работниками пансионата. Врач «Акварелей» в белом халате ухаживала за директором, перебинтовывая ему руку.

– Звоню Барсову, – сказал Яшутин, перехватив ледяной взгляд Калёнова. – Беспредел!

Композиция 7. Не ждали?

Подмосковье

Искандер Галимович Тогоев, ингуш по национальности, сорокадвухлетний уроженец Сунжинского района, никогда не служил в армии, а звание генерала получил лишь по личному распоряжению президента Чеченской Республики, выступив со своими земляками на стороне Чечни во время приграничных конфликтов. Именно ему и доверили создать частную военную компанию «Белая ночь», по замыслу кураторов (а по сути – по секретному распоряжению командующего спецназом Чечни «Чёрные волки») предназначенную «нести мир кавказским народам».

Первоначально базу для ЧВК начали строить неподалёку от коммерческого учебного Центра для подготовки сил специального назначения в Гудермесе. Однако свободолюбивые «волки» стали вести себя слишком свободно, и после нескольких инцидентов базу «Белой ночи» перенесли в Подмосковье, в Наро-Фоминский район, на территорию бывшей промзоны Колываново.

В отличие от дисциплинированной команды ЧВК Вагнера, известной подвигами в Сирии, Ираке и других горячих точках Азиатского региона, действующей весьма эффективно и не позволявшей себе обижать местное население, «Белая ночь» не могла похвастаться военными успехами и была на грани расформирования, когда на неё вдруг «положил глаз» советник президента Зеленов.

Компанию переформатировали, особо одиозных бойцов уволили или отправили за рубеж, и скандалы вокруг неё поутихли. А потом к «генералу» Тогоеву заявились посланцы таинственных ВИП-охранных структур, одна из которых занималась вопросами безопасности правительства и выполняла поручения министра Манкуртова.

Так Тогоев стал заложником решений спецслужб Бильдербергского клуба, не имея об этом ни малейшего понятия, не зная, на кого работает и что ему предстоит сделать.

Приказ «успокоить» нескольких клиентов из Росгвардии Искандер Тогоев воспринял с энтузиазмом.

Во-первых, потому что за это хорошо платили.

Во-вторых, он считал себя и своих боевиков профессионалами в области тайных операций и верил, что легко справится с заданием.

Как и любой восточный человек, Тогоев был падок на лесть, любил знаки внимания, презирал «неверных» и хорошо играл в «рубаху-парня», близкого к «народу». При этом он почти ничего не боялся, умел драться, был жесток к врагам и конкурентам и спокойно мог зарезать обидчика в присутствии его близких.