Лила Изуба: Голодные призраки

— Ты обречен скитаться здесь вечно, Тень. И твоего имени никто не сможет вспомнить и произнести вслух. Даже я забыл его. Ты оказался слишком труслив в свое время.

Тень сжался в комок. Правда причиняла ему почти физическую боль.

Ухмылка Ободранного стала ещё более гадкой.

— Ну иди, иди, посмотри. Может чего-нибудь осталось.

Тень сжался ещё больше.

— Нет, — пробормотал он. — Не хочу.

— Хочешь, хочешь, — тон Ободранного стал ласковым, и одновременно брезгливым. — Давай же.

Волк задрожал. Из его пальцев высунулись когти. Запрокинув голову, он завыл, пытаясь отогнать свою безысходность и свой голод. Затем, не в силах более сдерживаться, вскочил и бросился в распахнутую дверь.

— Беги, беги, — сказал Ободранный ему вслед, поднимаясь сам и прихватывая с собой шахматную доску. — Только не успеешь. Здесь и без тебя падальщиков хватает.

Он потянулся. Сюртук на его спине разошелся. Под ним что-то зашуршало, затрепетало, будто стараясь распрямиться. Затем успокоилось. Прореха в сюртуке вновь затянулась.

При жизни Пилат Изуба имел почти все. При смерти Ободранный тоже имел почти все. Но ни при жизни, ни при смерти, ему так и не довелось испытать ощущений полета. Это было единственное, о чем он желал.

В его жизни не было самолетов. А после смерти ему достались низкие потолки, нависающие над стеллажами, да узкие проходы.

Но он не считал это несправедливостью. Он и сам всегда любил пошутить.

***

Голова раскалывалась. Наверное, из-за этого он и очнулся.

Улисс Мэйтата очень, очень хотел умереть. Закрыв глаза после ухода безумного леопарда Алекса, он желал больше никогда их не открывать.

Ему было горько, тоскливо и больно.

Психоделический диссонанс, в который поверг его сознание Алекс, едва не прикончил Улиссу разум.

Нехотя он открыл глаза. Он сидел все там же, прислонившись к бетонному блоку спиной, в окружении автоматных гильз и разорванных тел сослуживцев. Напротив, у его ног, лежала оторванная голова Рэм. Она таращилась на него пустыми мертвыми глазами.

Солнце уже скрылось за зданиями. Воздух был недвижим и совсем не доносил привычной прохлады с великого Арсина, несущего свои черные воды.

Улисс вспомнил, как Алекс рассказывал ему о своих мечтах. О том, как не хотел никого убивать. Леопард мечтал совсем об ином. Он мечтал жить на берегу моря, вдыхать его соленый аромат, плавать на лодке, ловить рыбу, играть с китами, а по ночам смотреть в телескоп на звёзды. Но никогда в своей жизни убийца не видел ни моря, ни даже телескопа.

И жалел об этом, не в силах бросить то, чем так не хотел заниматься.

Улисс в детстве мечтал стать полицейским. Он не был умным. Он был самым обыкновенным енотом. Но мечтал стать именно полицейским. И, как и у Алекса, его мечты не сбылись.

Он с трудом встал. Конечности не слушались. Ему пришлось постоять с минуту, прежде чем спала темная пелена, окутавшая его голову от смены позы. Затем Улисс подошел к стене, у которой лежали армейские рюкзаки его товарищей. Они сложили их сюда перед боем, намереваясь расправиться с психопатом Алексом Багенге.

Вместо этого Алекс легко, будто походя, сам расправился с ними.

Улисс достал из аптечки шприц-тюбик с обезболивающим. Покрутил его в руках, раздумывая. Потом все же снял колпачок, задрал рукав куртки и загнал иглу себе в плечо, выдавливая содержимое.

Жить он больше не хотел. Жизнь без возможности исполнить свою мечту теперь не имела для него смысла. У него оставался лишь последний долг.

Действительно, подумал он. Последний долг перед лейтенантом. Единственное, что все ещё держало его в мире живых.

Теперь Улисс понимал, после слов Алекса о своих мечтах, что его представление об успешной службе в клане Жерло были лишь иллюзией. Оно не имело ничего общего с теми мыслями о защите общества, которые возникали когда-то в его детской голове. Он стал хорошим солдатом, потому что старался им стать. Но одновременно он похоронил и предал свою мечту.

Как похоронил и предал свою мечту леопард Алекс Багенге, превратившись в чудовище. Улисс не хотел для себя ни подобного конца, ни смерти ради интересов Фрей Мэйтата.

Ведь какой простой выбор, размышлял он. Либо ты отказываешься от своих мечтаний и живешь по тем правилам, по которым тебе приказывают жить; либо умираешь в нищете и голоде. Его родители гордились им, когда он стал солдатом клана. Сам он теперь едва ли не презирал себя.

Насколько мир стал бы лучше, если бы Алекс стал астрономом и играл с китами? И насколько лучше стал бы Эйоланд, если бы Улисс защищал его граждан, а не запугивал их на улице автоматом?

Улисс подобрал голову Рэм и упаковал её в ранец. Затем собрал с убитых товарищей остатки боекомплекта и разыскал свое оружие. Подумав, снял с тела Рэм пистолетную кобуру и вложил в нее пистолет, валявшийся неподалеку.

Подогнав кобуру и накинув рюкзак, он направился к выходу из тупика. Ему предстояло долгое возвращение по ночному городу. Он не знал, сколько оно займет времени, и кого он повстречает первыми — боевиков клана Жерло, которые отвезут его на базу, или местную шпану, которая попытается его ограбить.