Лила, Лила

– В тысяча девятьсот пятьдесят четвертом я приехал из Парижа. Целый год там учился, днем слушал лекции в Сорбонне, ночью вкалывал грузчиком на Центральном рынке, нынче такое даже представить себе невозможно. Здесь я нашел работу в газете, как местный репортер, снял себе дешевую мансарду, купил подержанную машинку и стал искать материал для первого романа.

Джекки опять сходил к буфету и вернулся с тарелкой сыра.

– Отличная закуска к вину, – пояснил он. – Однажды я разговорился с соседом. А он рассказал мне историю парня, который жил в мансарде до меня, Петера Вайланда. И я понял: вот он, мой материал. – Джекки отправил в рот кусок перезрелого бри, вытер пальцы о скатерть, взял бокал с вином, запил. – За два месяца я написал «Лилу, Лилу».

– А почему под псевдонимом?

– Я давно выбрал себе этот псевдоним. Звучит куда лучше, чем Джекки Штоккер.

Джекки продолжал лакомиться сыром, запивая каждый кусочек глотком вина.

– Так откуда у тебя рукопись?

Давид не ответил.

– Да ладно, говори. Я не собираюсь тебя выдавать.

– А что ты намерен делать?

– Просто хотел познакомиться с человеком, который прославился моим романом.

– А теперь, когда познакомился?

– Хочу маленько поучаствовать в нашем общем успехе. Желание вполне законное, верно?

– Почему ты тогда не опубликовал роман?

– Охотников напечатать не нашлось, и он залег в ящике. Откуда он у тебя?

– Нашел.

– Где?

Давид сумел усмехнуться.

– В ящике.

– Но как ты-то добрался до этого ящика?

Давид рассказал.

– Значит, потом ты его перепечатал и подписал своим именем.

– Отсканировал.

– Как это?

– С помощью электронного устройства закачал в компьютер.

– В компьютерах я ничего не понимаю. А куда делся оригинал?

– Я его выбросил.

Джекки помолчал. Потом сказал:

– К счастью, у меня есть дубликат.

Теперь уже Давиду пришлось подыскивать слова.

– Зачем тебе этот дубликат, если ты не собираешься меня выдавать?

– На случай, если ты не пожелаешь, чтобы я участвовал в нашем общем успехе.

– Понятно, ты имеешь в виду финансовое участие.

Джекки улыбнулся.

– Да. Небольшое. Мне много не требуется.

Давид знал, что должен сказать «нет». Встать, положить на стол двадцать франков и уйти. И будь что будет – на все воля Божья.

Но он не встал. Появление автора имело и хорошую сторону. Кончилась неизвестность. Теперь незачем на каждом выступлении ждать, что кто-то из публики вскочит и скажет, что он автор книги. Настоящий автор уже заявил о себе. И сделал это довольно тактично.

– Небольшое участие, – повторил Джекки. – И никто ничего не узнает.

Давид по-прежнему колебался.

Словно прочитав его мысли, Джекки добавил:

– В том числе и Мари.

Тем же утром Давид сводил Джекки в банк и вручил ему пять тысяч франков. В знак доброй воли, как выразился Джекки. И таких знаков доброй воли было еще много.

Он понятия не имел, куда Джекки тратит деньги. До сих пор ни разу не видал, чтобы тот раскошелился. Хотя поводов для этого искать не приходилось. Джекки то и дело появлялся там, где бывали Давид и Мари. И неизменно угощался за их счет.

Часть денег, очевидно, расходовалась на одежду – время от времени он приходил в новом костюме и каждый раз спрашивал у Давида, как ему нравится. Жилищная ситуация тоже подвигла его на непредусмотренные издержки, как он выразился. Подробностей Давид не знал.

Знал он только одно: изрядная доля авансов и гонораров за чтения перекочевала в карман Джекки, который именно так понимал свое «участие в нашем общем успехе».

– Извините, что заставили вас ждать. Беседа с вашим другом оказалась чрезвычайно интересной.

Рядом со скамейкой стоял журналист, а за ним – оператор и звукотехник со своими причиндалами. И Джекки с большим мохнатым микрофоном.

– Если не возражаете, вечернюю программу мы немножко подкорректируем. Снимем вас и господина Штоккера за ужином в… как называется ресторан, господин Штоккер?

– «Прелюдия», – любезно подсказал Джекки.

«Прелюдия» – один из самых фешенебельных ресторанов в городе. Давид еще ни разу там не бывал. Тем более с Джекки.

– Как вам эта идея, господин Керн? – спросил телевизионщик.

– Прекрасно, – ответил Давид.

29

На первых порах Джекки еще жил в «Санкт-Йозефе».