Лиля Брик. Жизнь

Лиля Юрьевна досадовала, что Галина Дмитриевна порвала с ней, она хотела по-прежнему дружить, «пить чай» и вообще общаться. Подумаешь, мол, делов-то! Но моя мать дальше корректных по телефону «здравствуйте, Лиля Юрьевна, да, нет» не шла.

До самой своей смерти Василий Абгарович занимался творчеством поэта, выпустил несколько изданий «Хроники жизни Маяковского». Любой человек, кто занимается творчеством Маяковского или его эпохой, обращается к этой книге — так по крайней мере утверждают исследователи. Вы хотите знать, что было с ним 26 августа 1927 года? Откройте книгу и посмотрите. А когда и где впервые напечатано это стихотворение? Не поленитесь, загляните в «Хронику».

Всю жизнь он собирал все, что писалось о поэте, все его переводы, беседовал с людьми, знавшими Владимира Владимировича, и заносил все в картотеку — компьютеров тогда не было. ЛЮ часто обращалась к нему с вопросами, например: «Вася, когда мы встретились с Володей в Берлине?», или «Зачем к нам приходил Синклер в Гендриков?», или «Как звали ту женщину в Америке?» Но многое и Лиля Юрьевна рассказывала ему о Маяковском, о Брике, о лефовцах, чего он не мог знать, и давала дельные советы.

Они прожили очень дружно с ЛЮ сорок лет, и он всецело подчинялся ей, а с Бриком они находились в прекрасных отношениях. И хотя они иногда спорили с ЛЮ — главным образом оценивая людей, которые встречались на их пути, — не было ни разу случая, чтобы он повысил голос. С ней это было невозможно. «Этого даже Володя не позволял себе», — сказала она однажды.

Это был самый спокойный ее союз до последнего дня, и взгляды на все у них были одни, и каждая «свинцовая пуля неуважения» (Писарев), направленная в поэта, ранила одинаково их обоих.

В годы войны

С началом войны Брик и Катанян начали работать в «Окнах ТАСС» — по типу «Окон РОСТА», что практиковали в Гражданскую войну. По месту жилья во время бомбежки их назначили дежурить на крыше и тушить зажигалки. Лилю Юрьевну определили в бригаду, которая ходила по этажам и проверяла затемнение. Однажды ночью бомба попала в театр Вахтангова, что в двух шагах от их дома, дом дрогнул, но устоял, лишь все стекла вылетели.

В конце июля Союз писателей дал им направление эвакуироваться в Молотов (ныне Пермь). Времени на сбор было в обрез, часть архива успели сдать в музей на хранение (по возвращении получили его обратно) и, понимая, что едут не на пикник, взяли как можно больше одежды и одеял. Купе было переполнено, и спали по очереди. Таковы скупые сведения от Лили Юрьевны. Но кое о чем говорят документы.

Письмо к матери О.М.Брика:

«8.8.41. Дорогая Полина Юрьевна, Фридочка и все, кто дома, телеграмму вашу о том, что вы пока не едете, получили. Очень тяжело так мало знать друг о друге. Мы были уверены, что вы выедете вслед за нами».

«Устроились мы так, — пишет ЛЮ. — У нас две чистые комнатки в двух соседних домиках по 7 кв. метров каждая. Хозяева уступают нам молоко, мед и яйца. Расстояние от центра такое, как от вас до Сокольников — дачным поездом. От станции 5 минут ходьбы. Для Оси и Васи предвидится работа в газете. Размер ее пока неизвестен, но Вася сегодня уже сдает статейку. Мучительно, конечно, беспокойство за всех вас и остальных друзей. Слушаем московское радио».

ЛЮ была инициатором помощи родителям всех своих родных. При жизни Маяковского каждое первое число напоминала ему, что надо дать деньги Александре Алексеевне, его маме. Регулярно (не прерываясь и в войну) посылала деньги своей маме, матери Брика и Екатерине Васильевне, матери Василия Абгаровича. Даже в очень трудные времена она как-то выкручивалась, и родители получали материальную помощь.

Ее мать, Елена Юльевна, эвакуировалась в Армавир, к своей сестре, там заболела и умерла. Умерла она до прихода немцев, а ее сестру с мужем убили оккупанты.

«Ося, Вася работают в газете и на радио, а Женя хозяйничает, — пишет мне ЛЮ небольшое письмецо. — Я несколько раз выступала на вечерах с воспоминаниями и написала небольшую книжицу о Володе и его любимой собаке Щене. Он его всегда рисовал в конце писем ко мне, и я эти рисуночки тоже туда поместила. Книжечка вышла небольшая, следующий раз пришлю».

Она вышла малюсеньким тиражом и стала уже библиографической редкостью.

В эвакуации ЛЮ продолжала трудиться над поэтическим словарем Маяковского. Еще до войны она задумала этот словарь, где «каждому слову будет дана смысловая характеристика». Ей проделать эту работу было легче других, ибо каждая строка была выслушана ею в свое время с авторскими пояснениями. В 1945 году в связи со смертью О. Брика работа оборвалась. Этот труд нигде не опубликован. Вот одна страничка оттуда:

ТЕАТРЫ

Рассказ о влезших на подмосток

аршинной буквою графишь,

и зазывают в вечер с досок

зрачки малеванных афиш.

Автомобиль подкрасил губы

у блеклой женщины Карьера,

а с прилетавших

рвали шубы

два огневые фокстерьера.

и т. д.

«Поэт обращается к городу, — пишет ЛЮ. — «Ты, город, рассказываешь аршинными буквами афиш о «влезших на подмосток», о подмостках театров и концертов… Афиши зазывают публику на вечерние представления.