Лилиан

– Потому что люблю тебя. – Я нежно накрыла своей ладонью его трясущуюся от волнения ладонь. – Я никогда не позволю этому сердцу остановиться. Пока бьётся моё сердце, и твоё будет биться ему в унисон. Всегда!

– Тебе больно? – Сэм боялся услышать ответ и закрыл глаза.

– Мне приятно. Теперь, имея в груди твоё сердце, я точно знаю, какие чувства ты испытываешь ко мне, к парням и к окружающему тебя миру в целом.

– Я люблю тебя, Лилиан, слишком сильно. Люблю с той самой минуты, когда увидел тебя грязную, потрёпанную и рыдающую. Ты не представляешь, что я чувствовал, увидев тебя бездыханную в том самом сарае. – Я слегка скривила губы, но никак не выразила свой протест, понимая, что Сэм, видимо, ещё не полностью осознал все чувства, что я испытала, пережив то же самое при его гибели от демона Галла, а может даже и хуже. – Ты уже спасала меня однажды, когда предпочла своей юной сестрёнке Меган, и спасаешь меня снова, решившись теперь на подобный поступок. – Сэм плакал, его слёзы текли по щекам. Я искренне не понимала, отчего же он всё-таки плачет: то ли от счастья, которое воцарилось вокруг, то ли от боли за мою тяжёлую, но посильную ношу. – Я и так был тебе благодарен за то, что ты так долго освещала мою бренную жизнь, а теперь я даже выразить не могу, что я к тебе чувствую.

– Сэм, просто люби меня! Здесь и сейчас! – Я настойчиво поцеловала любимого в губы, и Сэм, наконец, поддался моему порыву. Теперь он был свободен и больше не боялся, что может превратиться в безликое чудовище. Теперь он был искренен и не скрывал своих чувств, полностью предаваясь им и забываясь в блаженстве. И мы любили друг друга. Любили всегда, просто сейчас наша любовь действительно не знала границ, прошедшая через тернии и взлетевшая к мерцающим звёздам. Она обрела силу и крылья и стала поистине вечной, как и мы сами. И ради такой любви стоило пройти все эти преграды и ради такой любви стоит всё-таки жить.

Эпилог

Никогда не замедляй естественный ход жизни, даже короткая остановка оттягивает момент наступление счастья.

Лилиан Саммерс

Два года спустя. Май. Наш особняк.

Я, заехав в большие кованые ворота на своём красном «Ламборджини» после организованного мною же благотворительного приёма в помощь неизлечимо больным детям, восхищалась как в первый раз тем, как был прекрасен наш дом. Весеннее уже прячущееся за горизонт солнце окрашивало в жёлто-красную палитру оживающий после зимней спячки сад и увесистые до боли любимые мои мраморные скульптуры. Грациозно и величественно восседающие на крыше дома крылатые Гаргульи бессменно охраняли покой нашего родового гнезда. Выйдя из своей машины, я вдохнула чистый весенний воздух, насыщенный домашним уютом, теплом, заботой и любовью. И когда я уже хотела зайти в дом, я услышала звон колоколов на часовни, и звонкий заливистый смех.

Подойдя не слишком близко к часовне, я наблюдала, как Сэм, не замечая меня, ворчал, распутывая спутавшиеся язычки колоколов, а Майкл и Эрик бегали с распростёртыми руками, словно желая кого-то поймать, вокруг небольшого фонтанчика, который мы совсем недавно установили в дань памяти о цветущей долине.

Трёхъярусное мраморное изваяние величественно и грациозно вобрало в себя все отголоски моей памяти о так много значащем для меня месте – месте, с которого в принципе всё и началось. Нижний ярус представлял собой вотчину моего Отца со свойственными тому месту кровавыми потоками человеческих жизней и убийственно острыми скалами, с деревом-мучеником в образе Меган, огромными чёрно-красными валунами и пологой горой. Средний ярус был не чем иным, как той самой цветущей долиной с присущим ей изобилием животных и птиц на фоне разнообразной растительности. Ну, а верхний ярус со скоплениями облаков и лучами пробивающегося сквозь них яркого солнца, возможно, и был тем самым местом, откуда когда-то изгнали мою непутёвую Мать. Хотя как на это взглянуть. Я думаю, что это всё же было не зря. Не покинь бы она это место, я, возможно, вообще бы не родилась. Хотя вряд ли вообще возможно избежать неизбежного. И так к слову: всё, что ни делается – делается к лучшему. Теперь я в этом уверена полностью! Неожиданно, вырывая меня из тумана собственных дум, неизвестно откуда в мои объятия бросилось увиденное мною когда-то во сне рыжеволосое чудо с глазами цвета нефрит.

– Мама, ты приехала! – Она смеялась задорно, крепко вцепившись в меня своим маленькими детскими ручками.

– Я же обещала тебе, Наоми, что вернусь до заката. – Я поцеловала её в щёчку и закружила, крепко удерживая в своих нежных объятиях.

– Она с нами всего год и три месяца, а мы втроём не можем с ней справиться. – Сэм слетел с колокольни и поцеловал меня в губы. – А что будет дальше?