Лилия для Шмеля (СИ)

Извозчик остановился у ворот, помог нам спуститься. Эндина расплатилась и торопливо потянула меня ко входу. Она вытянулась в струнку, сделала лицо непроницаемым и, когда швейцар в синей форме грозно рявкнул:

— Куда? — ответила напыщенно: — Нам назначено, — так, будто выплюнула золотой. — Барисса Мальбуер.

Он покосился на нас, оценивая, но не спешил двигаться с прохода. Тогда мать Фины отчеканила:

— Вон с дороги!

Она даже не смотрела на швейцара. Он был для нее мешающим столбом. И именно ее высокомерие убедило остолопа, что перед ним действительно барисса, после чего с поклоном отстранился.

Проходя мимо него, я выше задрала голову и даже встала на цыпочки, чтобы скрыть, что мы совсем уж обнищавшие аристократы в дырявых ботиках.

Просторный вестибюль был заполнен людьми, жаждавшими попасть к мэру. И как только мы попытались пробраться ближе в двери с золоченой табличкой, поднялась громкая волна недовольства.

— Куда! Не прежде меня! — заверещал толстый, лысый дядька в лоснившемся, заношенном костюме, за ним другие. Как назло простолюдины собрались коренастые, невежественные. Таким несознательным гражданам наше особое положение придется доказывать аристократической кровью, которую нам за нарушение порядка очередности они любезно и пустят.

Эндина пренебрежительно оглядела просителей, вздохнула и присела на край скамейки.

Наверно, ей, спесивой дворянке, унизительно сидеть в общей очереди с дурно пахнущим мясником, пришедшим получать лицензию на поставку в город мяса, или с уставшей вдовой, надеявшейся выпросить повышения пособия по потере кормильца. Эндина злилась, я же сидела спокойно, наблюдая за людьми. Но чем больше присматривалась — отчетливее понимала: мир иной, а проблемы те же. Зато услышала, что нужна торговка в лавке, и название ее запомнила — вдруг найду рабочее место.

Вдыхая разнообразные запахи, я радовалась, что перед выходом ничего не ела. Тут гадалкой не надо быть, чтобы по исходящему от соседа амбре определить его профессиональное призвание и степень обеспеченности.

Когда, наконец, дошла наша очередь, и из кабинета мэра донесся голос секретаря:

— Следующий! — Эндина, взвинченная до предела, вздрогнула, однако несмотря на волнение, поднялась со скамьи степенно. Я тоже встала и на одеревеневших ногах робко последовала за ней.

Глава 5

В большом светлом кабинете, с лепниной, дорогим полированным столом, заставленным добротными канцелярскими принадлежностями, сидел дородный мужчина. Рядом с ним за небольшим столиком, заваленным бумагами, располагался худой, носатый секретарь.

У стола стояли стулья, но сесть нам не предложили, наверно, чтобы не засиживались.

— Я вдова баронесса Мальбуер с дочерью… — представилась Эндина, и мэр, не отрываясь от своих записей, сухо отрезал:

— Если пришли просить о воспоможении на приданое — нет.

— Нам нужно разрешение на вступление в брак.

— А при чем тут я? — толстяк наконец-то поднял круглую голову с хомячьими щеками и оглядел нас прищуренными глазками.

— Моя дочь полюбила разночинца.

Мэр скривился как при приступе зубной боли.

— Вопрос сложный, нужно подумать… — затянул он шарманку. Подозреваю, что намекает о денежке, а у нас нет лишних, дабы позолотить потную, пухлую лапку! От надежды, что все еще может обойтись, я воспрянула, но тут дверь широко распахнулась, и в кабинет мэра вплыла старуха с крохотной собачкой на руках.

Ее индиговое, шелковее платье отливало на свету глянцем. Кружева щедро покрывали пышную юбку, и слоев в ней было уж поболее, чем в моей. И украшения, душегрейка меховая и шлейф духов свидетельствовали, что она очень влиятельная дама.

— Ридвик! У меня важное дело! — не терпящим возражений тоном произнесла внезапная посетительница. Наткнувшись на нас, она даже не соизволила выйти и подождать. Наоборот, подошла к стулу и вальяжно села. — Или вы заняты? — Спросила тоном, намекающим, что ждать и не подумает.

— Нет, нет, графиня! — мэр подскочил со своего места и поклонился старухе. — Уже отпускаю просителей.

— Так мы можем надеяться на разрешение? — вклинилась Эндина, решив воспользоваться случаем.

— Нет, подобный мезальянс требует тщательных раздумий и сверки с гербовой книгой.

— Мезальянс?! — насторожилась старуха и недовольно поджала губы.

— Баронесса Мальбуер просит разрешения на брак для дочери с разночинцем… — пояснил мэр, видом показывающий, что нам пора выметаться. Мы не к месту.

И тут графиня гневно возмутилась:

— Позор! Позор и стыд! Попрание дворянской гордости! Неслыханное дело!

— Он хорошая пара для дочери! — дерзко возразила Эндина.

Я покосилась на нее и тяжело вздохнула. Эх, если бы она так защищала меня! Старуха же, заметив мой косой взгляд, догадалась, что ей лгут, и вышла из себя:

— Бесстыдство! Я этого так не оставлю! Это скандал!

— До этого нас довела нужда! — настаивала Эндина.

— Лучше вышивать до изнеможения, голодать, но блюсти гордость аристократки! — не унималась старуха.

Тут меня дернуло — и я, сама не знаю почему, ляпнула:

— Я бы рада, но не умею вышивать.

Мои слова старуха восприняла как вызов и упрямо ответила:

— При желании всегда можно найти выход!