Лилия и серп

Но сладость есть и в диком воеВдруг встрепенувшейся зимы,Как жутко-сладок шелест тьмы,И любо сердцу роковое,В чьем сумраке безвестный часНад грозной бездной водит нас!

«Я гордо мудрствовал когда-то…»

Я гордо мудрствовал когда-то,Что беглый жар в людской душе —Лишь вечной цельности утрата,Лишь шелест вихря в камыше…И сердце билось и черствело,Себя отняв от бытия,И вот в груди осиротелойЛишь боль проклятья мерил я…А ныне я молюсь: НетленноВсе, что приемлет праха лик,

И всей повторностью вселеннойМой жребий смертного велик…

СКАЗКА

У людской дороги, в темный прах и ил,Сеятель безмолвный тайну заронил…И вскрываясь в яви, как светает мгла,Острый листик к свету травка вознесла…Вот и длились зори, дни и дни текли,И тянулся стройно стебель oт земли…И на нем, как жертва, к солнцу был воздетВ час лазурной шири малый алый цвет…Так и разрешилось в пурпуре цветкаВсе немотство праха, дольняя тоска…И была лишь слава миру и весне —Вот что скрыто, братья, в маковом зерне!

ЗАПОВЕДЬ СКОРБИ

Когда пред часом сердце нагоВ кровавой смуте бытия,

Прими тревогу дня, как благо,Вечерняя душа моя.Пусть, в частых пытках поникая,Сиротствует и плачет грудь,Но служит тайне боль людская,И путь терзаний — божий путь.И лишь творя свой долг средь тени,Мы жизнью возвеличим мирИ вознесем его ступениВ ту высь, где вечен звездный пир.И вещий трепет жизни новойВзростит лишь тот, скорбя в пыли,Кто возлюбил венец терновыйИ все изгнание земли.

БЕЗМОЛВИЕ

Я в жизни верую в значеньеМолитв, сокрытых тишиной,

И в то, что мысль — прикосновеньеСкорбящих душ к душе родной…Вот почему я так упорноИз тесноты на мир просторный,Где только пядь межи — мой дом,Гляжу в раздумии немом…И оттого в томленьи духа,Благословляя каждый час,Что есть, что вспыхнет, что погас,Безмолвный жрец, я только глухоМолюсь святыне Бытия,Где мысль — кадильница моя…

РАЗДУМЬЕ

Цвети, душа, пока не сжатыЗной дней отбывшие поля,—Пока не плачет боль утраты,Как зов бездомный журавля…А там, в угрюмый час ущерба,

Сквозным скелетом встанет вербаСредь пустоши без рубежа,Где лишь протянется межа,Шурша редеющей щетинойИ раня слух, волнуя кровь —Средь мертвой чащи вновь и вновьЗловещим звоном крик совиныйПри бледном зареве луныПронзит пустынность тишины.

BEШНИЕ СТРУНЫ

Раскрылся к цвету хмурый север,И снова зимний сон далек…То в синий лен, то в красный клеверСвои холмы пpocтop облек,И грудь, дышавшая лишь болью,Дивясь полдневному раздолью,Его лазурь и зной, как мед,В забвеньи детском жадно пьет…