Лилия – хранительница леса

«Как близко», – невольно подумала Лилия и начала за ним наблюдать. Он взял в руки гладкий камешек и принялся задумчиво разглядывать его. Ветер легонько ласкал его светлые волосы. Карие глаза казались немного грустными под густыми, темными ресницами.

«Как красив!» – подумала Лилия и вздрогнула, обнаружив, что любуется им, но не могла ничего с собой поделать.

Он поднялся с валуна и, сказав что-то слугам, неспешной походкой пошел по тропе. Лилия неосознанно двинулась за ним.

– Куда ты? – спросил неожиданно Сивур, бесшумно подлетев к лани. – Уходи! Тебе нельзя здесь быть! Здесь же люди!

Лилия посмотрела на него, но ничего не ответив, отвернулась. Обернувшись, она упустила из виду Станислава. Лихорадочно она начала искать его глазами. Треск сломанной ветки заставил ее оглянуться.

Примерно в десяти шагах от нее стоял он. Изумление выразилось на его лице, удивилась и Лилия, но они стояли, не двигаясь, и смотрели друг на друга. Он видел в ее глазах что-то большее, чем просто взгляд лани. Об этом большем говорило его шестое чувство, голос души, который люди очень часто просто игнорируют.

«Как близко!» – вновь метнулось в голове у Лилии.

Сивур отчаянно кружил над ней.

– Беги! Беги! – кричал он ей, но она не могла сдвинуться с места.

Вдруг Станислав с молниеносной скоростью сделал какое-то движение рукой. Что-то воткнулось в бок лани, она рванулась бежать, но через несколько скачков, она почувствовала, как ее вдруг окутала мгла, и она упала.

В небе раздался дикий орлиный крик.

Глава 6

Открыв глаза, Лилия увидела небо сквозь железные решетки. Она приподнялась и обнаружила, что находится в просторном вольере, его окружали люди, и все наблюдали за ней. Они восхищённо ее обсуждали, показывали пальцем на ее шерсть, рога, смеялись и обращались с восторгом к Станиславу. Его глаза были прищурены от удовольствия, а самодовольная улыбка выдавала, как ему были приятно внимание и похвала этих людей.

Лилия смотрела в его карие красивые глаза и видела в них лишь пустоту, отражение низменного чувства – честолюбия ценой жестокости. Ей хотелось сейчас же превратиться в человека и заплакать от горькой обиды и разочарования. К кругу гостей стоял Станислав, к нему примкнула девушка в лиловом платье. Лилия тотчас узнала ее – это была та самая красавица, что так жестоко убила олениху на ее глазах.

– Что ж, я вижу, вы человек слова, – кокетливо обратилась она к Станиславу.

– Я поймал ее для вас, моя дорогая, – ответил он ей, улыбнувшись.

Конечно, оба они знали, что он никогда бы не стал ни ради кого рисковать жизнью, а поймал он эту лань только ради пари и славы, но всё равно оба они вели лицемерную игру.

– Вы тогда утверждали, что видели белую лань на холме, а мы вам не поверили. И вот она здесь. Как всё-таки вы быстро ее нашли, мы даже не успели опомниться, – льстила девушка в лиловом.

– Я сам не ожидал, – рассказывал довольный хозяин поместья, – и как-то даже не рассчитывал на такую скорую победу. Я зашел в тень деревьев, а там вдруг она. Стоит и смотрит на меня так внимательно, как человек. Я был потрясен до глубины души. Признаться честно, я опасался, что сейчас она рассеется в воздухе, подобно дыму. «Так близко», – подумалось мне. Вы не поверите, она смотрела на меня человеческими глазами, у меня даже мурашки поползли по коже!

Все засмеялись, смеялся и сам Станислав.

– Хорошо, у меня с собой был дротик с пропитанным снотворным наконечником.

Лилия не понимала, о чём они говорят, но она больше и не хотела на них смотреть. Забилась в угол и думала: «Зачем я подошла так близко! Все люди такие коварные! Правильно мне всё Сивур и Ардалион говорили – ничтожные потомки Арсанны и Созона!»

Было около десяти часов утра. День набирал свою силу и обещал к обеду жару и духоту. Яркое солнце нещадно палило лучами, в воздухе висели пылинки, а ветер дул горячим потоком воздуха. Люди и не думали расходиться. Они бросали лани в вольер яблоки, груши, а она, забившись в угол, старалась не обращать на них внимания.

Лилия, казалось, уже задремала, как вдруг какой-то коренастый мужик, видимо, слуга барина, просунул руку между прутьями, схватил ее за рога. Грубо он рванул ее так, что она больно ударилась головой о железные прутья. Раздались громкие возгласы, и десяток рук потянулись к ней. Ее трепали за шерсть, ощупывали морду, трогали рога. Лилии вдруг стало так страшно, как тогда, когда она была маленькой девочкой, когда толпа насмехалась над ней, била и унижала. Здесь она была предметом восхищения, но что ей от этого, если сейчас ей было так же больно и одиноко, как и семь лет назад. Сильная рука слуги чуть ли не вырывала рог из ее головы.