Лилия между тернами

      Римман зарычал глухо и протяжно и стал двигаться во все нарастающем темпе. Я не могла оторваться от отражения наших тел в зеркале. Римман удерживал меня на месте так крепко, что его пальцы впились в мою плоть до онемения. Его ритмичные движения становились все быстрее и жестче, и это скручивало внутри меня все в желании кричать и требовать от него еще большего. Вид содрогающихся тел в зеркале, звук влажного соприкосновения кожи, запах секса и пота, и нарастающее низкое рычание Риммана за моей спиной, все это словно распирало меня изнутри, с каждой секундой все больше и грозясь просто разорвать в любой момент.

      Темп Риммана стал просто безумным, и я уже совсем потеряла себя, балансируя на тончайшем острие, крича от болезненного предвкушения наслаждения. Я тянулась за ним, двигаясь навстречу наполняющему меня мужчине и буквально умирала, не в силах дотянуться.

      Рычание Риммана превратилось в иступленный рёв, и он врезался в меня просто безжалостно. Неожиданно его зубы впились в моё плечо, а пальцы, скользнув вниз, нажали на какую-то точку, и я забилась в жесткой судороге, хрипя и задыхаясь. Зубы на плече сжались сильнее, добавляя еще больше восхитительной боли к рвущему меня на части наслаждению, и Римман, ворвавшись в меня до предела, замер, содрогаясь в собственном финале.

      Глава 15.

      Мои веки закрывались, а руки и ноги дрожали, и единственной опорой сейчас была мощное тело Риммана, по которому все еще пробегали судороги угасающей страсти.

      - Ники, - прошептал Римман и замер, словно боясь выпустить наружу то, что рвалось из него. Я снова поймала в зеркале его взгляд, все еще затуманенный наслаждением, но при этом такой нуждающийся и почти отчаянный. Это неожиданное откровение длилось лишь секунду, а затем он зарылся лицом в мои волосы, целуя и словно желая скрыть свою уязвимость.

      - Я не сделал тебе больно, Ники? - хрипло спросил Римман.

      - Нет. Это было… совсем по другому… Не так, как в первый раз.

      - Лучше или хуже? - Римман опять подхватил меня как куклу и понёс в душ.

      Кажется, кто-то явно напрашивается на комплименты.

      - Ты же знаешь, что лучше, - странно, но вспыхнувшее смущение быстро осело, смытое новой волной желания.

      Боже мой, моё тело еще даже не остыло от предыдущего раза, а стоило Римману заговорить со мной от этом, и я снова завожусь. Интересно, это хоть нормально?

      - Да, я знаю, моя принцесса. Но хотел это услышать еще и от тебя, - нагло ухмыльнулся Римман.

      - Даже не могу понять, чего мне больше хочется, когда ты такой самодовольный – поцеловать тебя или морду твою наглую расцарапать, - ляпнула я и тут же в испуге прикусила язык.

      Вдруг Римман опять сейчас придет в ярость, и конец нашей идиллии. Но Римман только шире улыбнулся и приблизил свое лицо к моему, касаясь моих губ.

      - Думаю, лучше поцеловать, моя сладкая кошечка. Потому как для жестких игр ты еще не готова, - и опять эта улыбка, от которой у меня захватывает дух.

      Рим зашел со мной на руках в кабинку и опустил на пол. Из комнаты донесся звук его мобильника. Римман напрягся и посмотрел на меня.

      - Иди, тебе нужно ответить, - сказала я.

      - Пошли все на хрен. Я не хочу от тебя отрываться, Ники. Я ждал тебя слишком долго.

      Не знаю, значат ли эти слова что-то особенное для самого Риммана, но в моей груди словно все расширилось, причиняя острую радость и сладкую боль. Я смотрела в серые глаза Риммана и уже понимала, что, чем бы всё происходящее ни было для него, для меня это больше не было сделкой. Да чего себе врать-то. Никогда не было. Римман был слишком многим для меня. Теплом, утешением, убежищем в детстве. Воспоминанием и образом, который так и не дал мне ни сблизиться, ни полюбить другого мужчину в юности. А сейчас… Мне стало неожиданно страшно позволить себе думать, чем он сумел стать для меня за эти дни.

      Грубый, жестокий, страстный, сильный и неожиданно уязвимый и нуждающийся во мне. Вызывающий во мне желание, по силе сравнимое только с дикой стихией. Тот, кого я хочу всем своим существом и, наверное, всегда хотела, потому и не отзывались ни моё тело, ни моя душа ни на кого другого. Он для меня… всё.

      Я опустила глаза, боясь, что он прочтет в них и моё признание и мой от этого страх. Ведь я даже не представляю, кто я для него. Что-то значу, или он, как и предлагал, просто пытается сделать наше совместное пребывание сносным. Я не знаю правил этой игры и не могу понять – то, что мелькает в его глазах, это искреннее чувство, то же самое, что рвется из меня, или это обычная мужская игра, то, что они делают, чтобы просто угодить партнерше? Могу ли я спросить его об этом прямо, или это может снова оттолкнуть его и сделать снова злым и циничным?

      - Ники... - в голосе Риммана зазвучала нотка беспокойства. - Ты себя нормально чувствуешь? Что-то не так?

      Он обхватил моё лицо и поднял навстречу своему испытующему взгляду.

      Я проглотила свои чувства и сомнения и улыбнулась.

      - Могу теперь я вымыть тебя? - спросила и тут же увидела, как резко расширились его зрачки, и Римман резко втянул воздух.