Лилия между тернами

      - Боже, Ники, я не могу. У тебя её волосы и запах! Ты смотришь на меня её глазами! - я не могу понять, почему он почти кричит на меня, и начинаю плакать.

      Отец вскакивает, берет меня на руки и несет в мою комнату.

      - Елена! - кричит он яростно.

      Моя нянька выскакивает из коридора, ведущего на кухню с перепуганным лицом.

      - Почему моя дочь ходит по дому без присмотра? - гремит отец.

      - Прошу прощения. Я отлучилась за кофе, буквально на минуту. Она так спокойно играла.

      - Я плачу не за то, чтобы вы бросали моего ребенка и бегали сплетничать. Если это повторится – вы уволены.

      Отец ставит меня на пол и не оборачиваясь уходит.

      - Противная девчонка! Ты не могла посидеть несколько минут спокойно! Такая же невыносимая, как твоя мать! - злобно шипит Елена.

      Она какая-то дальняя родственница отца, и я всегда чувствую, как раздражаю её.

      Только мне все равно, ведь я в очередной раз остаюсь одна, и меня подавляет темнота. Дождь опять немилосердно терзает мою кожу. И снова я окружена. Только теперь я не бегу. Потому что не знаю куда. И волки уже не воют. Им этого большене нужно. Они рядом. Поймали меня в кольцо, и мне не вырваться. Я их не вижу, но точно знаю, насколько они близко. Удушливый запах их мерзкой мокрой шерсти заползает в мой нос. Но есть еще кто-то. Я догадываюсь, кто там, но боюсь это признать, словно узнай я точно это просто уничтожит меня. Но он приближается, и я начинаю содрогаться от смертельного ужаса и рвусь вперед.

      И падаю. Я, задыхаясь, стою на четвереньках на каменном полу кухни Риммана и слепну от слез, бесконечным потоком льющихся из моих глаз. Я опять одна со своими кошмарами. Все тело покрыто мерзким, липким потом, и меня тошнит.

      Я с трудом поднимаюсь и держась за стены иду в ванную. Раздеваюсь, и в тот момент, когда на мне остается только футболка и белье, с грохотом распахивается входная дверь. Я замираю, еще растерянная после моего кошмара, не зная, чего ожидать.

      - Ники! - слышу я крик Риммана, и что-то в его голосе странное. – Ники, где ты?

      Раздается опять какой-то грохот, и я слышу, как Римман невнятно ругается.

      - Ники, где ты, черт тебя возьми?!

      В доме по-прежнему темно. Я выскальзываю из ванной и вижу крупную фигуру Риммана на кухне. Он стоит, тяжело опершись о стол, и голова его опущена, как будто слишком тяжела для него сейчас.

      Почуяв меня, он вскидывает голову и впивается в меня взглядом. Потом отталкивается от стола и пошатываясь идёт ко мне. Боже, он мертвецки пьян.

      Он надвигается на меня, и в его глазах настоящая ярость голодного вожделения. Я вдыхаю его запах, и во мне поднимается волна черной, слепой ярости. От него разит алкоголем и чужим телом. Женским телом и удушливыми тяжелыми духами.

      Римман протягивает руку к моему лицу, но я с отвращением отшатываюсь.

      - Не смей прикасаться ко мне! – в бешенстве шиплю я и отступаю, желая прямо сейчас быть за тысячи километров от него.

      Боль и отвращение берут меня за горло.

      Римман резко подается вперед, и его лицо искажается бешенством.

      - Что, теперь, когда он приехал, я больше не достоин даже тебя касаться? – я снова отступаю, но Римман преследует меня, не давая мне пространства, а запах, отвратительный запах чужих духов лишает меня кислорода. - Только ты ошибаешься, моя принцесса. Хрен он тебя получит! Ты принадлежишь мне!

      И он бросается вперед, но он так жутко пьян и неуклюж, что мне удается увернуться.

      - Пошел ты, Рим! Я никому не принадлежу! И не смей касаться меня своими грязными руками! Не тогда, когда ты весь провонял своими шлюхами! – в ярости кричу я и бегу в сторону лестницы.

      - Что? – взревел он и, собравшись, догнал меня и схватил за волосы.

      Я завопила от боли и извернувшись ударила его по лицу, даже не заметив, что выпустила когти. Яркие борозды проявляются на его щеке, и кровь струйками начинает стекать вниз на шею и одежду. Римман даже не поморщился и только толкнул меня на стену, выбивая воздух из легких. Он прижал меня своим раскаленным телом и схватил за руки, зафиксировал их над моей головой, больно сжимая. Его рот настойчиво пытался поймать мои губы, но я орала и уворачивалась, пытаясь лягнуть его и вывернуться из-под него. Отчаявшись поймать мои губы, Римман стал жадно целовать все, что попадалось. Его горячий рот впивался в мои щеки, лоб, соскальзывал на шею, царапая щетиной и зубами, и возвращался обратно, не давая ни секунды передышки. Мерзкий чужой запах доводил меня до безумия, и я продолжала рваться изо всех сил, но моё тело уже предавало меня.

      Каменный член Риммана вдавливался в мой живот, и он бесстыдно терся им об меня, рыча и все усиливая дикий напор своего рта. Он перехватил мои запястья одной рукой, а второй задрал мою футболку и сжал грудь. Боже, как же я хотела ничего не чувствовать сейчас, но моё глупое, слабое тело выгнулось дугой навстречу его прикосновению.