Лилия (СИ)

Девушку по-прежнему принципиально не подпускали к малышке. Единственная попытка поговорить с Хаджаратом Муратовичем закончилась тем, что он забрал у неё телефон и запер в комнате. Сына так же держал на расстоянии, используя излюбленный метод – угрозы, ну и якобы подтверждённое родство ещё не даёт ему право навещать дочь и, как законный опекун внучки, извлекал выгоду из своего положения. Более того, водитель был уволен и отправлен восвояси, когда выяснилось, кто доносит обо всём происходящем в доме – Виталий ничего не отрицал, наоборот, встал на защиту интересов не только ребёнка, но и Теймура с Лилей. Впрочем, никакого эффекта это не произвело – мнение наёмного персонала никого не волновало, конечно.

Весь творящийся бардак был организован с подачи «бабули», а Хаджарат действовал с ней заодно. Правда, делал вид, будто поддерживает все идеи Мадины, а на деле – занял выжидающую позицию. Планы у него поменялись, теперь он не собирается отдавать малышку родному отцу, понимая, что потом ничем и никем не сможет удержать девушку рядом с собой.

А от конфликта взрослых страдала Белла… Безалаберное отношение, по сути жестокое обращение, привели к закономерному результату. Последствия не заставили себя ждать.

Малышка буквально угасала на глазах. За прошедшие дни, после череды истерик, девочка вообще перестала реагировать на внешние раздражители, замкнувшись в себе. Забивалась в угол, как маленький запуганный зверёк, и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо мычала или скулила. И, в конечном итоге, заболела. В бреду она звала то маму, то папу, то что-то неразборчиво шептала под нос. Лишь тогда Хаджарат сжалился над внучкой, и выпустил Лилю из комнаты, попросив о помощи.

Целые сутки потом у ребёнка держалась повышенная температура. Жар спал не сразу, и только благодаря усилиям девушки – грамотному уходу, безграничному терпению и заботе. Педиатр тоже приезжал на дом, хотя дополнительных препаратов не назначил – Лиля правильно выбрала способы лечения (её опыта и знаний хватило).

Она не отходила от постели Беллы, контролируя ситуацию каждую минуту. Устала и вымоталась до невозможности, глаза слипались и голова болела, но о том, чтобы отдохнуть самой, даже мыслей не возникло. Главное – девочка пошла на поправку и, наконец, смогла уснуть.

Сидя рядом, девушка поглаживала ребёнка по волосам и напевала колыбельную.

В таком виде их застал Хаджарат. Он тихо вошёл, обозначив своё присутствие:

– Как Белла?

Лиля резко замолчала. Обернулась через плечо. И ничего не ответила. Вопрос показался ей неуместным и обидным в данных обстоятельствах – как можно спрашивать о самочувствие внучки, если всё произошло из-за него и «бабули».

– Давай поговорим? – на удивление, не приказал, не потребовал, а просто предложил.

Она отрицательно помотала головой, а отвернувшись, снова посмотрела на малышку. Потрогала лоб. Потом прикоснулась к маленькой детской ладошке и мягко сжала пухлые пальчики. Так спокойнее – чувствовать любые изменения, если появятся.

– Что мне сделать, чтобы вымолить твоё прощение? – как ни странно, Хаджарат чувствует за собой вину.

– Вы и так приложили руку ко всему, к чему только можно было… – «хотя, кое-что исправить в его силах». – Пусть Мадина уедет. Такая бабушка плохо влияет на Беллу, травмирует детскую психику. Если раньше особо с ней не общалась и не виделась, то и не стоит начинать. По крайней мере, не сейчас уж точно.

– Хорошо, как скажешь. Считай, её здесь нет.

«Надо же! Как скажу?!» – мысленно отметила Лиля, поразившись подобной формулировке.

– Всё хотел спросить… – он подумал, что у них налаживается контакт, поэтому продолжил: – Где ты была в тот день, когда якобы ездила к психологу?

– Больше вас ничего не интересует? – возмутилась девушка.

– Честно ответь, пожалуйста, – Хаджарат взял стул, поставил тот поближе к кровати и присел.

– Хм… – она усмехнулась, – там и была.

– Тогда почему не узнала этого человека, когда он сюда приезжал? Ведь это другой специалист — по семейным отношениям, не тот, которому показывали Беллу после того случая с няней.

– Не в настроении была. Благодаря вам, – Лиля ощутила прилив сил, причём именно злость активировала в ней скрытые запасы.

– Когда ты вернулась от психолога, у тебя на лице было написано, чем занималась – глаза блестели, губы припухли, лихорадочный румянец на щеках алел. Вся сияющая и довольная.

– Да, и чем же я занималась? – намеренно дерзит. Она вдруг чётко осознала, что он больше ничего не сделает – исчерпал все ресурсы, оказавшись в тупиковой ситуации.

– Встречалась с ним? – не упоминая имени, спросил Хаджарат, рассчитывая, что ошибся, а ему всего лишь показалось.

– Допустим, – не призналась, но отрицать не стала. – И что дальше? Я люблю Теймура, а вы никак не поймёте это и не угомонитесь.

– Мой сын уедет скоро по делам нашего бизнеса, на месяц, а то и два-три. Полагаешь, он будет хранить тебе верность? Не тешь себя напрасными надеждами.

– Хороший совет, воспользуйтесь им тоже. А я дождусь своего мужа, – с гордостью заявила Лиля.