Лилит. Кукла из вечной тьмы

Кирилл Евгеньевич Панкратов, с лица которого не сходила улыбка, переглянулся с тремя докторами наук. Молодыми и дерзкими, по-другому и не скажешь. Особенно это касалось Павла Алексеевича Каратаева, с лица которого не сходила улыбка алхимика, отыскавшего философский камень.

– Можно, я переговорю с коллегами? – попросил аптечный король. – Две минуты?

– Разумеется, – ответил главврач.

– Кирилл Евгеньевич, а чего нам таиться, переговариваться, перешептываться? – задал вопрос профессор Каратаев. – У нас что, мировой заговор? Пройдем в кабинет главврача, покажем ему вчерашние записи из бомжатника и сегодняшние из хосписа, и все будет ясно как белый день.

– Какие записи? – поинтересовался главврач клиники и директор дома престарелых «Долгожитель». – Что вы мне хотите показать?

К ним как раз подходили братья Белоглазовы, элегантная красотка и спортивного вида мужчина в кожанке.

– А вот сейчас вы все и увидите, – торжествующе кивнул аптечный король Панкратов. – Как говорят в народе: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Хорошо, уговорили, – кивнул Наум Наумович. – Вас, Кирилл Евгеньевич, я знаю давно и вам всецело доверяю. Идемте ко мне, дамы и господа.

Прошло два часа. В мертвой тишине сидел Наум Наумович, глядя на монитор ноутбука. Расположившись в креслах и на диване, все молча смотрели на него. Назойливо и тревожно тикали настенные часы. Как бомбардировщик, время от времени оживая, носилась по кабинету главврача шальная осенняя муха и со всего маху зло билась в стекла. Все понимали торжественность момента и не смели нарушить тишину. Все, кроме мухи.

– Надо поймать эту муху, – не сводя глаз с монитора, где на паузе замерло действие, полностью уничтожавшее привычную картину мира, пробормотал главврач клиники. – Моя секретарша уже два дня за ней охотится. Надо изловить эту паразитку…

Он вдруг рывком поднялся, смахнул с себя пиджак и закатал рукав.

– Делайте! – сказал он. – Вот я все и увижу! Сам увижу!

– Герой, – хохотнул Анастас Прокопович, известный в аду как Болтун, и подмигнул брату-близнецу: – Делай, Сеня, у тебя рука легкая.

Но Злыдень уже открывал заветный серебряный кейс…

Пансионат «Долгожитель» при клинике взорвался очень быстро – это был не бомжатник, где обитали бездомные, у которых и близких-то не имелось, и даже не хоспис, куда свезли своих дальних родственников, никому толком не нужных, а может, и не очень дальних, но все равно ненужных, самые обыкновенные граждане. Не спотыкаться же о них, умирающих, в тесных городских квартирках? Не слушать же стоны с утра до ночи и вновь до утра? Так и с ума сойти можно – сам еще заболеешь и сдохнешь раньше срока.

Тут обитали другие люди, в прошлом – воротилы, от которых много что зависело, просто время и болезни взяли их в оборот и приковали к больничным койкам, отняли физические и духовные силы, но в первую очередь – разум.

А взорвался пансионат потому, что силы и разум стали возвращаться к тем, у кого их было когда-то в достатке. В позапрошлой, утерянной жизни! Даже с избытком было! Уже через час в ночном белье по коридору взад и вперед ходил огромный мужчина лет шестидесяти на вид и громко выкрикивал: «Смирррно! Сукины дети! Равнение на меня! Я вам таких угольев в жопу навтыкаю, что вы у меня до конца жизни по линейке ходить будете! – и грозил кулаком медсестрам, которые тотчас убегали и прятались от него. – Адъютанта ко мне! Где старший прапорщик Незабудка? И полковника Шаповалова – быстро! Разжалую мудака, в Сибирь отправлю оленей пасти!»

– Генерал! – доверительно говорила гостям, укрывшимся в ординаторской, опытная нянечка Екатерина Васильевна. – Десять лет слова не говорил! Никого не узнавал! Слюнки пускал! Мы его еще «Тихоней» прозвали. Вот тебе и тихоня! А как же вы Наума Наумовича не видели? Он же с вами был? Где вы его потеряли?

Крымову хотелось сказать: «В шкафу», успокоить бабушку, но он смиренно молчал. В эти мгновения Наум Наумович, помолодевший и похорошевший, лихорадочно возбужденный и счастливый, прятался от своих сотрудников в платяном шкафу и наотрез отказывался выходить. Что он им скажет? Как себя вести с медперсоналом? Каждый знал его долгие годы, а то и десятки лет. Один смелый шаг он сделал, но что же дальше? Директор благотворительной фирмы «Луч надежды» Елизавета Михайловна надела очки и, стрельнув у Крымова сигарету, нервно курила у окна. Братья Белоглазовы, виновники торжества, сидели в креслах и болтали ногами, как беспечные школьники. Три доктора наук, сами прошедшие через огонь омоложения, решили просто выжидать. Но котелок, как оказалось, только еще закипал на быстром огне. Со дна только еще поднимались бешеные пузырьки – все самое интересное было впереди.

– А что в номере «шестьдесят первом-то» делается! – причитала нянечка Екатерина Васильевна, найдя в детективе Крымове благодарного слушателя. – О-ё-ёй!