Лиловый (Ii)

   Думать тут было некогда, и Тео в лихорадочном волнении выскочил на крыльцо. Руосец обогнул дом; возле крыльца к кустарнику привязаны были две лошади с набитыми седельными сумками. Леарза что-то отстегнул от седла, -- Теодато было не видно с этой стороны, -- и неожиданно швырнул точно ему под ноги. Тео снова едва не подпрыгнул, а потом обнаружил, что на земле перед ним валяются новенькие охотничьи сапоги.

   -- ...Как вовремя!

   Леарза снова фыркнул, затянулся. Спокойно ждал, пока Теодато обуется, пока сообразит, что происходит. Много времени вычислителю для этого не понадобилось, он опять вскинул голову и воскликнул:

   -- Но как ты нашел меня? Откуда ты знал, что мне понадобится обувь, ты что, наткнулся на мой сапог в болоте?

   -- Ничего я не натыкался, -- отмахнулся руосец. Потом как-то сгорбился и вздохнул. -- В самом деле, только тебе и могу доверять, Тео... ты единственный. Потому тебе и скажу правду... я могу предвидеть будущее, и хотя есть вещи, которые невозможно изменить, кое-что мне подвластно. Есть события, которые должны произойти лишь с некоторой долей вероятности, и мой Дар позволяет мне, скажем так, увеличить этот процент... я знал, что ты сидишь здесь, и знал, что должен захватить для тебя сапоги, только если они тебе великоваты, пеняй на себя, нечего было топить обувь в болоте.

   -- Да я... спасибо, -- растерялся Теодато. -- И ты остался, потому что...

   -- Я остался, потому что я сделал свой выбор, -- сказал Леарза. Утренний свет вызолотил его темно-русые волосы, проявил остроту его черт. -- Теперь выбор должен сделать ты, Тео. Я не буду тебя ни к чему принуждать... но от твоего решения тоже очень многое зависит. Ты помнишь то, о чем говорил профессор Квинн? Эта их теория, по которой народы вроде наших с тобой сами себя уничтожают.

   -- Да, конечно... а причем тут...

   -- Квинн зря рассказал правду. И эти листовки, которые распространяли люди Фальера по кварталам бездушных, стали результатом... теперь вся злоба и ненависть твоего народа направлена в одну-единственную точку.

   -- Кеттерле, -- прошептал Теодато. -- Но ведь это означает!..

   -- С какой-то точки зрения, это означает, что Фальер поступил по-мудрому, -- перебил его Леарза. -- Он отвел опасность от своего народа. Бездушные и аристократы объединятся против общего врага и уничтожат его... Кеттерле -- сильный противник, у них миллионы и миллионы людей по всей вселенной, чтобы уничтожить их, даже если они ничего не будут предпринимать, понадобится много времени.

   -- Ты что, согласен с Фальером?

   -- Нет, потому что он тоже не знает всего. Рано или поздно эта планета тоже погибнет. Люди начнут сходить с ума и убивать. Это рок нашей цивилизации, Тео.

   Теодато промолчал. От холода по его спине бежали неприятные мурашки.

   -- С этим ничего теперь не поделаешь, -- добавил грустно Леарза. -- Это обоюдоострый меч. Анвин обречен, вопрос лишь в том, сколько жизней они заберут, прежде чем отправиться к дьяволу. Уже теперь в Кеттерле началась эпидемия.

   -- Мы должны остановить это, -- пробормотал Теодато. -- Только как? ...Ты поэтому остался.

   Леарза поднял руку с электронной сигаретой.

   -- Бел Морвейн спас мне жизнь, -- произнес руосец. -- Не хочу, чтобы этот его поступок оказался бессмысленным. Ты сам знаешь, что мы должны сделать. Ты со мной?

   Теодато шумно сглотнул и отвернулся; в носу у него предательски щипало.

   -- Я с тобой, Леарза, -- потом сказал он. -- Веди.

21,42 пк

   Когда кто-то окликнул его, Кандиано подумалось было: "все пропало", но узнавший его человек не был аристократом.

   Оказалось, что ранее служившие ему бездушные отправлены были в кварталы закованных и вынуждены были искать новое место в жизни; после теплых поместий Централа это была жестокая перемена для них. Приметивший старого господина бывший конюх Тлапака работал теперь на теплоэлектростанции, снабжавшей энергией окрестные заводы, и был одним из немногих, кто сумел сносно пристроиться; он и рассказал господину Кандиано, что старый Сома плох, у Окайпин родилась двойня, и они совсем не знают, что делать, а Матай и Лаки работают сварщиками и получают гроши.

   -- Как вам удалось вернуться в город, господин Кандиано? -- наивно спросил Тлапака. -- Вы сбежали?

   -- Да, мне помогли бежать, -- ответил ему Кандиано, нахмурился, оглядываясь. Последние две ночи он проводил на самых окраинах Тонгвы и старался быть предельно осторожным; он не знал, чем закончилась стычка между таинственным спасителем и патрулем, но если кто-то из патрульных выжил и добрался до города, -- его, возможно, уже ищут.

   -- Как это хорошо!.. Не бойтесь, мы не выдадим вас, -- доверчиво сообщил бездушный. -- Никто из нас не выдаст. Вы можете пока укрыться у нас дома, у нас, конечно, мало места, и двойняшки не дают спать, но это ничего, в конце концов, мы будем рады помочь.

   -- Спасибо, Тлапака. Правда, что длину рабочего дня увеличили?