Лимб. Анафемные души

А что если всё не так, как кажется? Что если моя работа ещё не закончена, а Лимб вовсе не говорил с моей птичкой и не приказывал меня убивать?!

Вот во что мне хочется верить. Вот какую причину я нашёл, чтобы не бросать Катари на растерзание фантомам, а самому в это время с лёгкостью на душе убираться на хрен от греха подальше – она ещё может понадобиться!

Какая жалкая причина. Какой же охренительно жалкий я!

Опускаю Катари в снег и кричу этому мужику, в тело которого забралась Лори, чтобы помогал мне потушить эту чертовщину на её теле. От нежной кожи моей птички и следа не осталось, почернела, обросла толстой коркой с ног до головы, даже одежда истлела до ниток. Почти не дышит, веки не дрожат – застыли, губы приоткрыты и неподвижны, на них смотреть почему-то больнее всего.

Мужик сбоку, то есть Лори, издаёт громкий протяжный звук и кивает туда, где продолжает разрушаться чистый сектор, захватывая территории заснеженного, а грязная зелёная масса клубами вязкой субстанции перекатывается по снегу, закрывает собой небеса и протягивает длинные костлявые конечности к той, за кем пришла.

– Вам нужно уходить, – говорю Лори сразу, как первые чёрные хлопья сходят с лица Катари, и я с облегчением выдыхаю, глядя на нежную, розовую кожу.

Сбрасываю с себя куртку и наспех закутываю в неё хрупкое, слабое тело, пытаясь хотя бы наиболее выдающиеся места прикрыть, чтобы какие-нибудь уроды-путники не позарились на то, что принадлежит мне. Бл*ть! Убью любого, кто хотя бы пальцем её тронуть посмеет! Клянусь, разорву голыми руками!!!

– И тебя это тоже касается! – как последний псих ору на Лори, ведь она тоже сейчас мужик. – Всё, бери её! Нигде не останавливаться ни днём, ни ночью, ясно?!

Лори скулит, уходить не хочет.

Вручаю ей в руки Катари и толкаю в спину:

– Уноси её отсюда! Живо!!!

Но Лори не слушается. Да что не так с этой волчицей?!!

– Ты сейчас в теле проводника! – с надрывом ору на неё, тыча пальцем в сторону. – Куда идти знаешь! Я найду тебя… вас. Всё, пошла!!!

Лори успевает взглянуть на разрастающуюся фантомную массу за моей спиной, негромко и так по-человечески заскулить, а затем, наконец, включает мозги и семенит прочь по вытоптанной ею же дорожке снега.

Смотрю им вслед так долго, сколько позволяет оставшееся у меня время. Разворачиваюсь к фантомам и, сам себе поражаясь, протяжно выдыхаю, глядя на всё это зелёное дерьмо вокруг.

Нет, ну вот же… Уже второй раз из-за какой-то прокажённой сам себя под удар подставляю! Да, я может и крут, но не настолько, чтобы избавиться от всех этих тварей, отряхнуть ладони и, щёлкнув двумя пальцами уйти в закат. Всё, что могу – потянуть время.

А потом сдохнуть, дав им себя на растерзание, как поступает любой древний во время защиты мирного сектора.

Именно – сдохнуть, и получить вторую на своём счету отметку «красного солнца».

И всё ради какой-то Анафемы!

Да чем я тут вообще занимаюсь?!

Дьявол…

В чём-то птичка была права – я всё-таки псих.

Глава 26

– Спокойно. Без резких движений, – чьи-то руки толкают меня обратно на что-то мягкое, в каком-то доме, где я почему-то нахожусь.

Ничего не понимаю. С трудом держу веки открытыми, с трудом фокусирую взгляд на чьей-то высокой фигуре, которая не позволяет мне встать, и пытаюсь сказать хоть слово, что угодно, лишь бы заставить себя говорить. Не выходит. Горло будто до мяса было разодрано и только-только покрылось тоненькой заживающей корочкой.

– Правильно, и говорить тебе не стоит, – продолжает настаивать женщина, чей мелодичный голос кажется знакомым.

Аккуратно приподнимает мою голову и подкладывает под неё ещё одну подушку: твёрдую, будто соломой набитую.

Моргаю, прогоняя туман в глазах, но так и не могу понять, где нахожусь, и кто эта женщина с таким приятным тембром; даже энергию её не ощущаю. Себя никем не ощущаю!

Провожу языком по губам и удивляюсь их мягкости. Значит… регенерация действует, значит, некоторые участки кожи уже успели восстановиться.

Почему они восстановились?

Почем я вообще всё ещё жива?

Как долго была в отключке?

И где…

– Держи, – в руках оказывается тёплая кружка, и в нос устремляется знакомый аромат цветочного чая.

Ну точно. Так вот кто передо мной.

– Мо-ри? – почти беззвучно получилось и очень больно. Так больно, что в ушах застучало огромным колоколом.

– Я же сказала: молчи, – вздыхает заблудшая, складывая руки на пышной груди, и мой взгляд, наконец, фокусируется на красивом, но крайне уставшем лице древней из Лютого города. – Слишком сильные повреждения. Тело регенерирует полностью не раньше, чем к вечеру, а если будешь дёргаться и пытаться говорить – не раньше, чем к завтрашнему вечеру. И вообще, ты в моём доме, так что делай, что говорю. А если хочешь спросить, почему тебе помогаю, то отвечу сразу: не за просто так. Я оказываю услугу Рэйвену, Рэйвен окажет услугу мне. Всё просто.

Смотрю на кружку с чаем в руках и на Мори. На кружку с чаем и вновь на Мори.

В голове разрастается паутина из сотен вопросов, а я даже не могу их задать!