«Лимонка» в войну

Это говорит Делич. Мой командир, непосредственный начальник. Спорить некогда и неэтично. Время. Время – не только деньги, но и жизни. С Деличем остались около 1000 человек.

Двоих своих людей оставляю специально с Деличем. Я знаю о будущем больше, хотя моложе его на 25 лет.

График этой войны он знал и умело использовал. НАТО любили поспать. И бомбить начинали с 10 утра… Шиптари тоже через час на ногах будут. Они рядом, от них воняет, и он чувствует этот запах. Шиптари постараются выпросить нас у немцев.

Немецкий график он нарушил. Часть колонны тронулась рано утром.

Уже через час за спиной раздались выстрелы. Шиптари напали, а я знал это заранее. Ну что, выть, злиться, матом орать? На кого? Нет, не орать. Эмоции ни к чему. Там убивают неподготовленных спящих людей, поверивших в мир, но такое нормально для этой войны.

Остановились. Я послал несколько человек на помощь. Иду, люди смотрят на меня, как на отца родного. Неудобно даже от этих взглядов. Но я выведу вас, если будете слушать Медведя и доверять его звериному чутью. Да, вы – ещё люди. Я – ваш Медведь. Я загрызу за вас любого…

«Мои» успели очень вовремя и неожиданно ударили шиптари в спину. Видели убитых и раненых сербов и немцев. Тоже люди оказались, как мы. Гражданских много убили. Немцев – двое раненых и трое убитых. Когда полковник Делич, командир батальона, вернулся, то сложил руки на груди и произнёс:

– Подполковник Александр, командуйте колонной… Располагайте мною, как подчинённым.

Вторые сутки марша

Он увидел, как шиптар в окне разворачивал пулемёт, но прятаться было поздно. Место открытое, самое глупое, какое может быть только. Драган присел, ему снесло голову. Сашу пробило навылет. Он смотрел на пулемёт в упор и не присел даже. Дошёл до микроавтобуса сам…

Стреляли из полуразрушенной постройки, которая была сбоку на пригорке. Какая-то ремонтная станция, бывшая, что ли. Трактор обгоревший рядом. Она, когда ещё впереди маячила, не понравилась ему. Так оно и есть.

Драган лежит в луже крови, умирает, умер, смотрит глазами без лба внимательно мне в глаза. Лужа уже целая вокруг. Сколько же Драганов в Сербии? Как у нас Иванов до Первой мировой… Вот, Драгана убили.

– Врача сюда! – кричу, а на самом деле шепчу тихо. Для него?

Драган ведь не знает, что умер, что никаких врачей среди двух тысяч сербов нет. Да и зачем ему, если у него уже лба нету? Значит, я сам врач. Значит, констатирую: Драгана убили. Да он и с врачом бы умер, у него полбашки отлетело и на шее безмазовая хуйня…

Что со мной? Состояние непонятное, хорошо-нехорошо. Дико плющит, это точнее. Не из-за трупа, я привык к ним…