Линда

Мимо него пролетали гладкие сферы, похожие на стеклянные шары размером с футбольный мяч. Вот пролетел шар, в котором видно, как уголком рта ухмыляется Филипп. За ним последовал другой, в котором красные буквы предупреждали о низком балансе пассажирской карты. Максим попытался вспомнить, пополнил ли он баланс, но его заняла новая сфера. В ней он увидел беременную девушку из метро. Она смотрела в окно и о чём-то думала, или, наоборот, старалась не думать. Максим попробовал удержать эту сферу перед собой, но её закрыл другой шар, где разноцветные яркие ленточки извивались в пространстве. Он любовался ими, рисующими изящные завитки, лесенки и кружки, позабыв о полицейских.

– Кто взорвал магазин? – вопрос Филиппа нарушил гармонию выдуманного мира.

Его голос прозвучал, как гром среди ясного неба, как тот взрыв в магазине. Все сферы, словно бильярдные шары, разлетелись в стороны. Словно в тумане, он увидел допросную, обшарпанный стол, полицейских на стульях. Максим пытался сосредоточиться, ухватиться за реальность. Он впился взглядом в лампу, висящую под потолком, держась за неё, словно альпинист за выступ скалы. Однако притяжение иллюзорного мира оказалось сильнее, и Максим сорвался.

Вот он лежит в детской кроватке, смотрит вверх. Над ним склоняется мать. В её ушах ещё нет красных клипс, которые ввели в 2034 году для обозначения третьей касты. Она зовёт кого-то и машет, подходит отец. Оба, улыбаясь, глядят на Максима, прямо ему в глаза.

Сфера с этим воспоминанием стала отдаляться и подлетела другая, в котором Максим играет в свои любимые гонки (единственное, что всегда помогало снять стресс). Сенсорный джойстик вибрирует в его руках каждый раз, когда виртуальный автомобиль врезается в препятствие или подлетает на трамплине. Мама кричит из кухни, предупреждая, чтобы не сидел за игрой слишком долго – переживает за зрение. За окном солнечно, деревья налились зеленью, а значит каникулы только начались.

Как только Максим погрузился в эту безмятежную атмосферу, шар предательски отдалился. Он дернул руками и ногами, словно пытался поплыть за ним, но это не помогло. Счастливое воспоминание продолжало отдаляться, пока на его место не пришло новое.

В очередном шаре Максим увидел шестилетнего себя, бегущего по полю. Он, ещё мальчишка, часто дышит и вскрикивает не то от смеха, не то от страха – за ним несётся коза. Он падает на землю, коза останавливается над ним, но не трогает. Казалось, это был самый ужасный и восхитительный момент в его жизни!

Неожиданно всё вокруг побелело. Не было ни мальчика, ни парнокопытного преследователя. Максим почувствовал, что на этот раз не смотрит на что-то со стороны – он видел ослепительную белизну своими глазами. Это больше не было воспоминанием. Наконец, свет начал рассеиваться, и Максим очутился на огромном круизном лайнере. Плавучая махина была настолько белая и чистая, что казалось, её спустили с завода на воду с минуту назад. Дул лёгкий ветерок, но он не был ни тёплым, ни холодным. Максим пошёл по палубе, не понимая, почему вокруг нет никого, кроме него. Он спустился вниз по трапу, озираясь, но не нашёл нигде ни единого признака жизни. Осмотрел коридор за коридором, каюту за каютой – никого. Зайдя на главную палубу, Максим увидел невысокую фигуру на носу лайнера. Подошёл поближе. Длинные волосы едва покачивались. Белое платье развевалось на ветру, корсет подчёркивал тонкую талию. Взгляд направлен вперед – в ту сторону, куда следует лайнер. Максим приблизился к ней…

– Говори, кто принёс бомбу? Это был ты? – резкий грубый голос, неуместный, словно мат в церкви, разрубил этот чудесный мир на куски.

Будто невидимая рука схватила Максима за шиворот и вырвала с палубы. Шары миров вновь завертелись перед ним в разные стороны. Он всматривался в них в поисках белого лайнера и девушки, но ничего похожего не было. На глаза попалась сфера с детским воспоминанием о поле и козе. Почему именно она стала проводником на палубу лайнера, было неясно. Максим впился взглядом в этот шар, изо всех сил стараясь притянуть его к себе, чтобы вновь оказаться на белоснежной палубе через воспоминание.

В реальности он извивался в кресле, словно пойманная детьми ящерица. Подобно хитрой рептилии, он был готов пожертвовать частью своего тела, лишь бы вернуться туда, к незнакомке. Руки Максима по-прежнему прочно держали крепкие зажимы. Ноги дёргались так, что кресло грозило перевернуться. Конвоир подскочил, стремясь придержать подозреваемого, не дать ему упасть, но Филипп жестом остановил его и сказал:

– Бесполезно держать его. Мы должны вмешаться.

Конвоир сморщился, словно его заставили чистить от волос слив в ванной, затем достал из нагрудного кармана небольшой кейс. В нём лежали компактные гладкие устройства, напоминающие беспроводные наушники. Филипп достал из пиджака такой же. Они оба вставили устройства в уши и закрыли глаза.