Линга Шарира. Третье возрождение Феникса

И тогда она почувствовала холод ступнями босых ног. И мир стремительно потух… а перед глазами остался только серый, безжизненный холст…

— Только просветленное сознание может познать пустоту бытия, — сказал Якут, — Лена, тебе нужно понять, что кроме пустоты, вокруг больше ничего нет. Никогда не было, и никогда не будет. Физический мир, — это всего лишь иллюзия, порожденная твоим воображением.

— А как же Петя? — спросила Лена.

Якут пожал плечами и не ответил.

— А как же любовь?

— А что есть любовь? — спросил Якут, — взрыв гормонов, субъективное психо-эмоциональное состояние, некритичная и ничем не подкрепленная взаимная симпатия двух биологических существ. Любовь, по большому счету, это рефлекс, возврат к животному началу. Отказ от высшей нервной деятельности, в пользу инстинкта размножения. И ничего больше…

— Нет, — сказала Лена вслух, — нет, нет, и еще раз нет!

— Отрицание основ не приводит к их исчезновению. Законы мироздания не дано отменить обыкновенному человеку. Ведь он не бог. Только боги всемогущи, но, увы, они не материальны.

— Нет, — повторила Лена, — так не получается.

— Ну почему же? — продолжил мысль Якут, — ты все придумала, чтобы не было так страшно жить в темноте.

Лена достала кисточку и спросила:

— А что будет, если я это все-таки сделаю?

Якут пожал плечами.

— Ты хочешь бросить вызов богам? Да, у тебя есть такое право. Но хватит ли у тебя сил противостоять тем, кто намного сильнее тебя?

Слезы потекли по щекам Елены.

— Это совсем не важно, — упрямо сказала она, — если я и есть центр мироздания, то значит, правила устанавливаю я.

Она сильно сжала пальцами кисточку и с размаху вогнала ее в центр холста. И порвала его…

Эпилог

Россия. Москва. Госпитальная площадь. 31 марта 2003 г. 14:56

Главный военный клинический госпиталь имени академика Н. Н. Бурденко

Ерохин открыл глаза и сразу закашлялся, дышать было невыносимо больно. Лена на ощупь нашла его руку, крепко сжала.

— Тише, милый. Не торопись. Неглубокими вдохами. У тебя получится. Кашлять нельзя, может начаться внутреннее кровотечение.

Ерохин старательно сдерживался. Наконец сердцебиение немного успокоилось, и он смог говорить:

— Ты жива, слава богу!

— Со мной все в порядке, — ласковым успокаивающим тоном говорила Лена, — все расскажу потом.

— Артем?

— Он в лаборатории. Ждет твоего выздоровления.

— Больше никто не выжил?

Лена отрицательно покачала головой.

Ерохин услышал какой-то звук и, скосив глаза, увидел у кровати пса.

— Рекс? — удивленно воскликнул он, и снова закашлялся.

Лабрадор хромая на правую ногу приблизился к кровати и заскулил. Его грудь была перемотана бинтами. Ерохин усмехнулся.

— У нас ранения одинаковые, — через силу выговорил он.

— Вас и оперировал один врач, — улыбнулась Елена, — если бы ждали ветеринара, Рекс умер бы, от кровопотери.

Она нащупала руку больного и крепко сжала ее.

— Спи, Петя, тебе нужно поспать.

Петр Яковлевич послушно закрыл глаза и уснул.

Россия. Москва. Улица Гризодубовой, 31 марта. 2003 г. 15:31

— Продолжайте, майор, — сухо сказал генерал-полковник шестого управления, Кораблев Виталий Владимирович.

— Да это, собственно и все, — развел руками Кирилл Федорович, — девочка что-то сделала. Мы до сих пор не знаем что. Минут через десять прибыл спецназ, окружили здание, прочесали сверху донизу. Ничего и никого. Все живое в здании и вокруг него просто исчезло. Потери, по уточненным данным, составляют более тридцати офицеров, без малого, двадцать человек сержантского состава, несколько гражданских лиц.

— Тел не обнаружено? — спросил Кораблев.

— Никак нет, товарищ генерал, поэтому небольшая задержка с уточнением числа пропавших без вести.