Линии на руке

Близко ко мне Рябов все еще не рисковал подходить, держась на расстоянии и не опуская ствол автомата. Опытный, видимо.

– Что хоть из себя представляет этот отстойник? – спросил я.

– Скоро узнаешь. Стучи давай, пока не пристрелил.

Звук ударов по железу привлек внимание наблюдателя на вышке. Мужчина, увидев Иннокентия, крикнул кому-то и вскоре ворота отстойника отворились, явив мне вооруженного человека весьма неприятной наружности. Весь какой-то поломанный, кривой и несуразный он,тем не менее, вызывал у меня стойкое ощущение опасности. Военная одежда не скрывала неправильные пропорции тела, а узкое лицо с длинным, крючковатым носом лишь усугубляло впечатление.

– Здорово, Палач, – сказал Рябов, – принимай пополнение, Крест прислал.

– Я не понял, – мужчина взглянул на мою правую руку, – почему у него две линии? У нас тут только “чистые” чалятся.

– Я тебе еще раз говорю, Крест так распорядился, иди, если хочешь, сам у него спроси, какого хрена он к тебе этого перца определил.

– Обязательно спрошу, – Палач обнажил кривые зубы. – Эй, мясо, два шага вперед и замер.

Спорить и выражать недовольство в моей ситуации было как минимум глупо, поэтому я подчинился и, пройдя через ворота, остановился, ожидая дальнейших приказаний. Понятно, что отсюда надо бежать, как, впрочем, и из Лесного, но для начала необходимо выяснить, куда бежать и каким образом, а пока стоит усыпить бдительность вертухаев и не вступать в конфронтацию с администрацией этого чудесного места. Гребаный ты случай, мне все детство говорили, что я сгнию в тюрьме, но как-то судьба миловала, а сейчас, оказавшись в другом мире, пророчества воспитателей все-таки сбылись. Ну здравствуй, колючая проволока.

Палач, тем временем, запер ворота и, обойдя меня спереди, внимательно взглянул в глаза:

– Как зовут?

– Максим, – ответил я.

– Отлично, Максим, давай для начала объясню тебе откуда у меня такое прозвище.

Палач криво ухмыльнулся, а в следующий момент мое тело пронзила острая боль, выворачивающая каждую нервную клетку наизнанку. Длилось это не больше секунды, но, когда болевое воздействие закончилось, я едва мог стоять на ногах и, если бы не судорога, схватившая мышцы, наверное, упал бы на землю. Умение Палача, а ничем другим это быть не могло, вполне оправдывало прозвище человека.

– Вот и разобрались, – сказал начальник отстойника, – будешь вести себя правильно, и больше такого не повторится, ну а если с тобой у меня возникнут проблемы, то знай, причинять боль я могу гораздо дольше. Сейчас это была лишь демонстрация возможностей. Демо режим, так сказать. А теперь шуруй вот к тому синему домику.

Здание, куда приказал идти мужчина, как выяснилось чуть позже, являлось чем-то вроде хоз блока, совмещенного с кухней. Там Палач заставил меня снять почти всю одежду и выдал какую-то бесформенную робу, состоящую из широких штанов и рубахи без рукавов. Ботинки, которые так мне понравились еще в деревне, тоже пришлось сменить, вместо них на ногах оказались тяжелые и очень неудобные кирзовые сапоги, хорошо хоть носки выдали, а не портянки.

Затем предстояла процедура стрижки и бриться. Палач достаточно старой ручной машинкой обкорнал меня практически налысо, после чего выдал тазик, мыло и одноразовую бритву. Пластмассовой безделушке было очень трудно справиться с двухнедельной бородой, но она в итоге справилась с задачей, полностью при этом придя в негодность и оставив на моем лице кучу порезов.

Все это время Палач стоял неподалеку, контролирую мое поведение. Он ничего не говорил, не глумился, не ухмылялся просто стоял, но это нервировало даже больше. В голову не раз и не два приходили мысли о том, что можно неожиданно атаковать этого человека и попытаться сбежать, но я понимал всю бесперспективность подобного поведения, меня просто убьют, а потом еще раз и еще, пока не кончатся жизни, поэтому приходилось гнать от себя подобные размышления и просто делать то, что скажут.

Когда все подготовительные процедуры были завершены, Палач повел меня в соседнее здание, предназначенное для проживания заключенных.

Барак. Начальник отстойника открыл двери в самый обычный барак. Запах пота и нечистот шибанул в ноздри, заставив поморщится, о гигиене здесь, видимо, не слишком заботились.

Внутри здания по моим прикидкам могло разместиться человек семьдесят при желании, хотя, спальных мест оказалось значительно меньше. Причем спали люди, по большей части на полу – черные от грязи доски были заполнены старыми и весьма неопрятными на вид матрасами. Лишь возле входа располагались шесть кроватей. Здесь, вероятно, спали самые привилегированные члены данного общества, хотя в данный момент барак пустовал.