Линии высоковольтных проводов

Костен запротестовал бы, если бы не понимал настолько отчетливо, что любой звук заставит всех окружающих обратить внимание на него. Вместо этого приходилось давиться, потому что длинный и толстый член теперь норовил проникнуть ему в горло, а когда Дрейзеру наконец удалось пропихнуть его достаточно глубоко, Лариону стало нечем дышать. Носом он уткнулся в поросший густыми черными завитками лобок, но даже запаха их не ощутил.

— Зачем? — спросил Дрейзер, сильнее стискивая пальцы у него на затылке. Лариону оставалось только гадать, как долго он продержится без кислорода. Горло пульсировало, сжимаясь и пытаясь вытолкнуть инородный предмет. Слезы навернулись на глаза — не от обиды, а просто от нехватки воздуха.

Тот, кто стоял возле стола, пожал плечами.

— Поболтать, — сказал он. — Расскажешь, как у тебя дела.

Пальцы на затылке Лариона сжались еще сильней, хотя тот и думал, что сильнее уже некуда.

— Времени нет, — ответил Дрейзер.

Стоявший возле стола молчал, но уходить не спешил.

Пальцы Дрейзера чуть разжались и, наконец, позволили Лариону отстраниться настолько, чтобы можно было вдохнуть, — но лишь на мгновение, потому что тут же Дрейзер качнул бедрами, вбиваясь глубоко в его горло и замер.

Горло снова запульсировало, и Ларион не почувствовал ни вкуса, ни тепла спермы, которая в него пролилась.

— Как знаешь, — нехотя сказал незваный гость. Развернулся и пошел прочь.

Дрейзер, наконец, задышал тяжело. Отпустил волосы Лариона и, потянувшись к чашке с чаем, сделал большой глоток.

Ларион сидел неподвижно, не решаясь ни продолжить, ни отстраниться.

— Вылезай, — велел Джонатан. И Ларион, напоследок аккуратно запаковав орудие своей пытки обратно в белье, стал выбираться из-под стола. — Пошли, — продолжил Дрейзер, когда показалось раскрасневшееся, опухшее лицо юноши в обрамлении растрепанных волос. — Я отвезу тебя домой.

Ларион в это мгновение не испытывал особого желания находиться рядом с Дрейзером лишние несколько минут, но ему не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть.

Джонатан расплатился за напитки и, подталкивая Лариона впереди себя, вышел за двери бара.

— Подожди у машины.

Ларион замер, ошалело оглядываясь по сторонам. Он еще достаточно соображал, чтобы помнить, что они пришли пешком, однако Дрейзер уверенно указывал на черный крайслер, стоявший впритирку к тротуару с противоположной стороны — там, где шумел океан. С неба по-прежнему сыпал мокрый снег, но сейчас он скорее освежал, чем раздражал, и Ларион, все еще плохо соображая, поплелся туда, куда ему указали.

Сам Дрейзер остановился и достал сигарету. Мужчина в черном пальто тут же вынырнул из сумрака, в который медленно погружалась набережная, и подставил огонек.

— Кто-нибудь снимал? — негромко спросил Дрейзер и затянулся.

— Двое парней.

— Телефоны отбери, ну и объясни, что так делать нехорошо.

Мужчина кивнул. Дрейзер, не оглядываясь на него и быстрыми затяжками уничтожая сигарету, двинулся к машине.

Он нагнал Лариона уже у самой дверцы. Обнял со спины и притянул к себе.

Ларион рвано выдохнул. Опустил веки, не веря собственным ощущениям, и плотнее прижался к его груди.

Дрейзер не спрашивал, все ли хорошо. Подержал его так несколько секунд. Затем высвободил одну руку и, поддев подбородок, развернул лицо Лариона к себе. Заглянул в глаза на пару бесконечно долгих мгновений, наклонился и прижался губами к его губам.

Дрейзер целовал его медленно. Старательно исследуя каждый уголок рта. И с каждым мгновением этого поцелуя Ларион чувствовал, как напряжение постепенно отпускает. Тело все еще оставалось возбужденным, и Ларион хотел продолжения, но теперь уже иначе. Не просто потому, что его заводила ситуация, а потому что хотел оказаться полностью во власти именно этого мужчины. Он выгнулся, подаваясь навстречу слишком медлительному и слишком обстоятельному языку. Попытался переплестись с ним своим, но Дрейзер не позволил и отстранился.

— Не забывайся, — у самого уха прошептал он.

Ларион же обмяк в его объятьях и действительно забылся. Стоял, позволяя свежему ветру гладить щеки, а рукам Дрейзера заботливо придерживать поперек живота.

В наступившем полумраке Джонатан по-новому разглядывал его очерченное тенями красивое, но пока еще по-юношески округлое лицо. В нем не было жесткости, которую Дрейзер привык видеть в том, другом. И в то же время Ларион был неуловимо похож на него — не цветом волос и не контурами скул, а тем внутренним пульсом живой энергии, которая угадывалась в сонных чертах. Пульсом, который Джонатан запомнил в прежнем Лестере, том Лестере, которого он знал одиннадцать лет назад. Пульсе, который тогда еще был, наверное, и в нем самом. Пульсе, которого теперь не осталось ни у кого из них.