Линия фронта

В дверь лез еще один переодетый фашист. Бойко навскидку бахнул и поправил фуражку. Не раздумывая больше, он вслед за телефонистом отступил к тыльному выходу и выскочил во двор. Едва полуторка выкатила из подворотни, по ней задробили пули. Лопнуло заднее колесо, в кабине запахло бензином. За машиной гналась, стреляя на ходу, целая орава фашистов. Улица повторяла выстрелы, как пустая бочка.

— В проулок! — приказал Бойко.

Втроем они выскочили из заглохшего грузовика. Бойко бежал не оглядываясь, за ним бухал сапожищами шофер и мелко, вразнобой пришлепывал подошвами телефонист. В промелькнувшем палисаднике испуганная женщина закрывала ставни.

— На артсклад жмут… — оглянулся телефонист.

Бойко решил задержать диверсантов возле своего дома: он с ходу влетел в подъезд, следом за ним — бойцы. Шофера Бойко отправил на площадку второго этажа, с телефонистом остался внизу.

Начсоставские семьи уже знали о тревоге в городе. Где-то в доме плакал ребенок, из квартир высовывались взбудораженные женщины. Бойко надеялся увидеть Симу, но она не показывалась.

Брошенную полуторку облепили диверсанты. Мотор не заводился. Из начсоставского дома по ним стреляли, и они схлынули под стены. Телефонист пришлепнул ладонью пилотку и выглянул в дверь. В ту же секунду в проем влетела граната. Она упала бойцу под ноги, он поддал ее носком. Бойко вдохнул повеявший с улицы горьковатый запах пропаренной солнцем листвы и напряженно затаился.

2

Утро застало Евгения Крутова на КП 105-го стрелкового полка, куда его назначили после расформирования школы. Того самого полка, на участке которого Евгений получил боевое крещение в первые дни войны. Бойко еще не вернулся из штадива, и Евгений был вызван вместо него.

Командный пункт втиснулся в глинистую промоину, километрах в трех от передовой. В крутизну врезались завешенные сетями щели и жидкие, крытые честным словом блиндажи. Полковые саперы все еще маскировали укрытия зеленью, в ложбине стоял дурманящий запах бурьяна. Евгений, отоспавшись впервые за все десять дней боев, зевнул и приземлился возле конуры помначштаба полка по разведке. Разведчик который раз высовывал голову: «Кимаришь, сапер?»

Евгений отмалчивался. До него долетали обрывки телефонных разговоров, стук машинки, тихая возня посыльных.

— Журков, к командиру!

Помначштаба по разведке, малоразговорчивый лейтенант со свежим шрамом на подбородке, выскочил из укрытия и, на ходу защелкнув планшет с картой, побежал, хотя и бежать-то было три шага. После ухода лейтенанта в щели заспорили о плотности войск противника, толковали о стыках, о накапливании немецкой артиллерии, выверяли часы. Евгений тоже глянул на стрелки, подумал: «Скорей бы вечер». Вечером ему идти с полковыми разведчиками за реку, через границу…

Задача свалилась на Евгения нежданно: лишь накануне он принял взвод в полковой саперной роте и не успел толком познакомиться с людьми. Хорошо еще, оказался с ним Буряк, отныне — отделенный. Тот умудрился за день изучить свое новое отделение и, вызвавшись идти с Евгением, прихватил рослого, тяжеловесного сапера Наумова.

— Справимся, командир, — заверил Буряк, и Крутову ничего не оставалось как согласиться. К тому же рота недавно понесла значительные потери, и люди ходили как в воду опущенные. Был убит и ротный, вместо которого назначили Бойко. Правда, бывший политрук еще сдавал школьные дела. Зато Буряк неотлучно находился рядом. Вчерашний курсант держался на КП непривычно тихо и серьезно. Он украдкой косился на свои петлицы, любовался новенькими угольниками и поглядывал на грудь, даже поглаживал гимнастерку: за подрыв моста Буряка представили к медали.

Евгению было о чем поразмыслить. Он почти машинально повторял задачу, поставленную командиром полка. Задача нелегкая, тем более что никто из разведчиков еще не перебирался на ту сторону пограничной реки. Граница в сознании Евгения с детства отпечаталась как что-то неприкосновенное, но война все нарушила, все переиначила… Он снова и снова представлял себе прибрежную полосу. Ему была известна болотника с ручьем, по которому надлежало затемно выволочь к Пруту оснащенные лодки.

Евгений знал почти всю оборону полка, от фланга до фланга, тем паче что она держалась реки: несмотря на временный захват небольших плацдармов то в одном, то в другом месте, враг не сумел удержать ни одного метра восточного берега.

Время на КП, казалось, замерло. Длинный и грузный Наумов томился, скептически посматривал на своего нового молодого отделенного и, будто невзначай, пробасил:

— Дырочку проколи…

— Зачем? — Буряк отдернул руку от груди.

— Сам знаешь…

Всегда острый на слово, Буряк не нашел что сказать, стушевался…

Наконец саперов позвали, они вместе с разведчиками сдали на хранение свои документы. Пора было уходить, готовиться к операции. Но на КП разнесся слух: по радио выступит Сталин. Из комиссарского блиндажа вынесли приемник.