Линия фронта

Десантные лодки чалили к берегу. Из них выпрыгивали автоматчики, полосовали очередями огороды, хаты. Сине-зеленые фигуры пробегали два-три шага и пластались под огнем пограничников.

В воздухе ширились новые звуки: завывая моторами, возвращались к себе немецкие бомбовозы. Меченные крестами тупорылые самолеты плыли ровно и неторопко, курсанты следили за ними, задрав головы. Никто не решался сказать слова, один Буряк цокнул языком: «Заразы!..»

Откуда-то выпорхнули «ястребки». Их было всего три, но они дружно атаковали, заходили снизу и сверху, брызгали огнем, пикировали на ведущего.

— Есть! — заорал Буряк, когда головной нарушитель потянул за реку черный шлейф. В тот же миг усилился огонь на переправе: фашисты выбросили на берег еще пулемет.

Крутов не отрывался от бинокля: темно-зеленые фигуры выровнялись, словно мишенные щиты, и резали напрямик в село. Солнце уже заглянуло через высотку, осветило на левадах купы деревьев.

Цепочка нарушителей перекинулась на огороды, зеленые френчи шли в рост. Обогнули одинокий сарай, скрылись в кукурузе и появились вновь… Но вот что-то надломилось там. Евгений видел, как стреляли автоматчики, видел разрывы, но в ушах его зазвенела странная тишина, и он не сразу догадался, что замолк пулемет у пограничников.

В бинокль виднелись квадратные под касками лица. Чужие солдаты шли прямо, не сгибая ног.

— Разреши, командир! — сорвался Буряк.

— Отставить!

Крутов, боясь усугубить пограничное столкновение, нетерпеливо поглядывал в сторону заставы: не бежит ли связной Рожок?.. Но там лишь поднимался дым. Над головами хлюпнуло, саперы присели. Пыль густой тучей накрыла окопчик. Но и сквозь завесу Евгений различал чужих автоматчиков. Во фланг им из ивняка высыпала горстка пограничников. Евгений увидел их широко раскрытые рты и отнял от глаз бинокль.

На реке бухали понтоны, нарушители заводили в линию моста паром. «Вот так инцидент!..» — ахнул Евгений. Его вновь толкнул Буряк: цепочка вражеских автоматчиков, оставив справа прикрытие, достигла крайних домов. Зеленые фигуры на время потерялись во дворах и показались уже на проселке. Крутов зло сощурился, посмотрел в красное, налитое лицо Буряка и кивнул Козлову:

— Приготовиться к бою!

Он расправил под ремнем гимнастерку и положил палец на курок. С дальних позиций отозвались наконец наши орудия. Крупный снаряд почмокал и упал на той стороне. Евгений перевел прицельную рамку и выстрелил…

Понтонный мост достигал уже середины. Переправа продолжалась, десантные лодки выкидывали подкрепление, нарушители соскакивали на мелком и, разбираясь, без выстрела трусили к захваченному селу. Их заслон прочесывал очередями кустарник, в который скатились пограничники. В огороде Евгений различил колени убитого красноармейца. Кто он? Может, тот, с которым вчера танцевали в клубе? Инцидент… Новый Халхин-Гол…

Евгений уже с беспокойством ждал Рожка, его тревожило отсутствие взаимодействия с заставой: как-никак — граница, режим.

На дороге правее заставы что-то запылило, даже в бинокль не разобрать. Пыль спустилась в долину, а потом на подъеме завиднелась колонна.

— Наши! — повеселел Евгений и сменил магазин. Было уже видно, как мельтешили в колонне ноги. Сбоку бежал, махая руками, командир. Притомилась пехотка… Стрелки́ еще на какое-то короткое время скрылись во впадине, потом неожиданно вынырнули из подсолнухов, и возле самого НП развернулся пулеметный взвод. Вспотевшие номера смотрели на саперов невидящими глазами. Буряк задел одного:

— Эй, царица, ложку потерял!

Стрелковая рота накапливалась у самого гребня. Торопливо понеслась по цепи команда. Клацнули затворы.

Евгений сощурился, тронул нагретую каску и вновь поглядел на реку. Противник вводил в мост замыкающий паром, у съезда скопилось много машин с солдатами, мотоциклов, броневиков… Над боевыми порядками зависла «рама». С реки потянули в занятое село провод.

…Дивизионная артиллерия ударила по переправе и по плацдарму одновременно. Заработали дружно «максимы», и через высотку перевалила пехота. Ее тут же накрыли минометы, но стрелки прорвались сквозь огонь и пошли на сближение. «Та-та-та!.. Тук-тук! Та-та-та!..» — переплетались очереди. Через саперов катилась цепь, поверху затопали ботинки, в окоп пахнуло по́том.

— Козлов, приготовиться! Буряк!

Пехота несла тяжелые ранцы, у кого-то глухо билась на ремне баклага.

— Вперед! — выдохнул Евгений. На миг он потерял контроль над собой, его обмякшее тело приросло к спасительной земле. Но тут же, ощутив на себе взгляды товарищей, он резко выбросился на бруствер.

Первый бой…

Вдруг замолкла артиллерия. Какая-то внутренняя команда напрягла мышцы — сейчас бросок. Евгений одним взглядом схватил все: и краснозвездную каску на чьей-то голове, и неуправляемый, поврежденный снарядом паром на воде, и желтые бессмертники у проселка.

Пехота шла стремительно, правый фланг роты огибал околицу. Евгений глотнул воздуха и закричал:

— Ура-а-а-а-а!..

Кричала вся рота. И не было других звуков, не было огня, только звон в ушах.