Линия разлома

Их семья была удивительной. В то время, как друзья и коллеги Анатолия меняли любовниц, как перчатки, а то и жен, эта пара была неразлучна.

Костик рос в атмосфере любви и внимания. Альбина играла с ним, гуляла, общалась на его детском языке, жалела. Когда мальчик подрос и пошел в школу, никогда не ругала за двойки. Вместе с ним делала уроки, читала книги.

Одним словом, идиллия.

Шли годы, Костик подрастал. На сверстниц смотрел восторженно. Был с девочками обходителен, вежлив, за что его любили абсолютно все девчонки в классе.

В то лето, когда он окончил 11 класс и уже подал документы на журфак филиала областного университета, он встретился в их элитном поселке с девушкой. Вернее, сначала увидел и долго провожал ее глазами. Потом он несколько раз незаметно для нее караулил ее, чтобы видеть снова и снова. Девушку звали Ксения. Она вместе с мамой приходила работать в большой особняк на окраине, в котором разместилось какое-то иностранное торговое представительство. Однажды юноша набрался храбрости и подошел к ней. Ксюша как раз шла из магазина. Познакомились. Понравились друг другу. Общение получилось интересным, эмоциональным. Между молодыми людьми пробежала искра. Свидание было коротким. Девушка спешила. Заканчивался перерыв. Работа референта обязывала к дисциплине. Но Костик и Ксюша, конечно, обменялись телефонами и стали встречаться в свободное время каждый день.

Накануне дня рождения единственного сына и внука в доме кипели приготовления. Бабушки, дедушки, мама, папа заготовили подарки, пригласили своих друзей и кучу нужных людей на праздник. Костя как раз собирался сказать родителям, что хочет пригласить к себе Ксению. Надо было познакомить с ней родителей, чтобы больше не прятаться и открыто встречаться с девушкой.

В тот роковой день он шел к ней, чтобы пригласить на день рождения.

Больше он домой не вернулся.

Зато встретился с Ксюшей. В фургоне. И остался с ней навсегда. Навечно.

6

В городской клинической больнице было тихо и безлюдно.

«Сон-час, наверное, – подумал Голубчиков. – Да и для посещений еще рано».

В вестибюле было прохладно. Заглянув в отделение, майор спросил дежурную сестричку, где найти доктора Ефимова. Она указала на дверь справа прямо по коридору.

На двери – табличка «Ординаторская». Голубчиков толкнул ее и скрылся внутри кабинета.

Из-за стола вышел молодой человек, лет 25-30. Уставший, сонный.

Голубчиков предъявил удостоверение.

– Вы по поводу Егошкина? – спросил Ефимов.

– Да. И хотелось бы знать, как он себя чувствует, – майор присел на кушетку.

– Кофе будете? – предложил доктор и, услышав отказ, ответил: – А я буду. Вторые сутки на ногах, – подошел к шкафчику, достал банку растворимого кофе, насыпал ложку кофе и ложку сахара в чашку, залил водой, помешал. Потом сказал: – Отмыли мы его, одели в пижаму, взяли кровь на анализ, мочу. Могу сказать одно. Или он сам, или кто-то, но принял львиную дозу слабительного. Как вообще живой остался – удивляюсь. Жена пришла, принесла ему чистую одежду. Сейчас сидит с ним, – Ефимов жестом указал на дверь. – Хотите, проведу к нему. Он в состоянии общаться. Только потерянный какой-то, угнетенный. Плачет. Представляете, взрослый мужчина плачет. Психотерапевт ему нужен.

Майор с доктором поднялись на второй этаж. Там, в одноместной ВИП-палате, временно находился Семен Егошкин. Жена сидела на кровати и держала мужа за руку.

При виде Голубчикова Егошкин вскинулся, заволновался, однако тот его осадил:

– Не надо. Лежите. Вам отдохнуть бы, прийти в себя.

– Вы, наверное, пришли поговорить? – тихо спросила супруга. – Так я выйду.

– Да, если не трудно, – согласился майор, – только далеко не уходите. Вы тоже понадобитесь.

Жена вышла. Голубчиков прошел к окну, осмотрелся. Вид из окна открывался райский. В прямом смысле этого слова.

Когда -то давно бывший главврач больницы предложил с тыльной стороны здания разбить сад из райских яблонь. Впоследствии сад окультурили, проложили дорожки, поставили фигурные скамейки.

Сергей Сергеевич смотрел на это чудо и думал о том, как давно он не был на природе со своей Наткой.

«Закончу это жуткое дело и возьму отпуск. Хоть на неделю. Выберемся на природу».

Егошкин тихонько кашлянул. Голубчиков вернулся к реальности. Сел на стул, достал чистый лист бумаги, ручку и начал опрос свидетеля.

Итак, имя, фамилия, возраст, род занятий, семейное положение.

Закончив формальности, перешел к сути.

А суть оказалась очень неоднозначной и подозрительной.

В тот день Семен Егошкин должен был вместе со своим напарником Славой Козиным отвести партию мебели в Троицк. Рейс был назначен, как обычно, на 8 утра. Но рано утром позвонил мастер и сказал, что товар еще не отгружен. «Сиди пока дома. Как будет все готово, я позвоню», – и отключился.

Егошкин не придал этому событию значения, поскольку из-за чьей-нибудь халатности такие отсрочки редко, но случались. Он спокойно ждал звонка.

Петрович позвонил в три и велел приехать. Вроде все готово.