Линия Судьбы

      Боже мой. Она задумалась. Я видел это по ее непоколебимому лицу. В юных и отчаянных, но мудрых глазах. Паника и страх за эту хрупкую девушку сжали мое сердце. Я не мог отпустить Персика.

      Ее крошечные руки гладили мое лицо, а глаза горели от слез. – Тебе придется,– сказала она. Потом, наклонившись и оставив долгий и сладкий поцелуй на моей щеке, она обняла меня еще раз, прошептав мне на ухо: – Просто смирись с этим.

      Она спрыгнула со ступеньки поезда с такой легкостью, как будто для нее это было не впервые. Я протянул ей руку, но было слишком поздно. Поезд начал движение и все, что я мог видеть, это как ее маленькое тело становится от меня все дальше и дальше. И с каждым ярдом, что мы отдалялись друг от друга, мои внутренности все больше сжимались.

      Я занял свое место изумленный и ошеломленный. Я не ожидал, что она уйдет от меня. Эта маленькая девочка ничего не делала, кроме того, что весь день поражала меня, и вот сейчас я сижу здесь в полной растерянности, потерпевший неудачу. Я не смог помочь ей по-настоящему. Я лишь накормил ее горячей едой, и предложил теплое место на пару часов, но что это значит в общей картине событий? Она снова осталась там, на холоде, а завтра опять будет голодать.

      Но позже, когда я пытался заказать кофе в поезде, я заметил, что мой бумажник пропал. Сначала у меня даже и мысли не было, что она забрала мой кошелек, когда обнимала меня, говоря «Прощай». Ведь я так доверился ей. Я проверил все, и мне вспомнился ее шепот: «Просто смирись с этим», прежде чем она спрыгнула с поезда.

      Я улыбнулся, когда вспомнил это и осознал, что она взяла его. Мой маленький Персик – мужественная, как боксер. Она украла мой бумажник после дня, проведенного вместе, что доказывает только одно. Моя девочка была бойцом. И это меня утешало. Что она сможет позаботиться сама о себе на улицах, чтобы прожить еще один день. И вот она снова меня обняла спустя четыре года. Судьба была ненормальной стервой.

      Я знаю, что из-за предательства Эверли я раздувал из мухи слона, но сейчас я работал со своими демонами. Демоны, которые не имели ничего общего с Эверли, но они имели прямое отношение к Марле и к тому, что она сделала.

      Черт, было приятно держать Персика в своих объятиях. Зная, что она в безопасности. Что она здорова и находится в тепле там, где и должна быть. Но я больше не мог быть ее ковбоем.

      Я не был больше тем парнем. Я начал трезветь, и моя голова стала гудеть, но больше всего меня мутило от всей этой сложившейся ситуации.

      – Ну, разве мы не два сапога пара?– Тихо сказал я Эверли. – Потому что, по правде говоря, я тоже не знаю, кто я. – Я отстранил ее подальше от себя.

      Я не мог этого сделать. Я не мог спасти ее снова. Я даже не мог больше спасти себя. Эверли надо было выяснить самой, кем она является сейчас.

      – Возвращайся к большому дому, Эверли, – сказал я. Я не мог себе доверять. Я чуть не скинул ее с этого проклятого крыльца. Кричал на нее. Я был маньяком, и ей не следовало больше быть рядом со мной, пока я не разгребу все свое дерьмо.

      Ее брови нахмурились, и она сложила руки на груди. – Боже, Коул. Не отталкивай меня. Просто поговори со мной. Позволь помочь тебе. – Она умоляюще смотрела на меня.

      Но я саркастически рассмеялся. Ведь не было ничего, чем она смогла бы помочь. Ни черта, ровным счетом. Мне следовало затащить свою задницу обратно в пустой дом, хорошенько протрезветь и продолжить существование в своей поверхностной жизни.