Линия Жизни

— Когда хозяева только о своем удовольствии думают, ясное дело, тогда и беспредел. Пойдем отсюда, — дернул меня за рукав мой новый знакомый. — Не стоит здесь задерживаться. Мало ли что…

Но я вдруг обнаружила, что нечаянно наступила на что-то густое и липкое, и теперь не могла сдвинуться с места.

— Погоди, я сейчас, — сказала я, стараясь отодрать сапог от асфальта. — Тьфу, мерзость какая!

— Э-э-э, девушка, да ты в конденсат вляпалась, — встревожился мой спутник. — Стой смирно, я к тебе близко подходить не стану, а то и я влипну. Сейчас, найду какую-нибудь орясину подходящую и протяну тебе.

— А что за конденсат? — спросила я, но он не успел мне ничего ответить.

— Газы! — раздался многоголосый крик с той стороны, и я увидела, как люди из опасного района забегали, шустро кинулись к строениям, на ходу доставая из карманов и натягивая на себя маски-респираторы.

— Ну, попали! — в сердцах бросил мой попутчик. — Говорил же, не надо близко подходить. Сейчас и нам достанется.

— Чего достанется-то? — обеспокоилась я, задергавшись на месте, как прилипшая к клейкой ленте муха-цокотуха.

— Дым пошел, не чувствуешь, что ли?

И тут я поняла, что и правда — вся местность стремительно заволакивается дымом. Запахло противно — как в привокзальном туалете.

— Ну что там? — крикнула я. — Послушай, я боюсь!

— Ищу! Не дрейфь, я тебя не брошу! — ответил мне он. — Постарайся задержать дыхание, пережди — потом будет передышка.

— Ахха-гха-гха… — заперхала я.

Дышать было совершенно нечем, и я раскашлялась не на шутку.

— Эй, пришлые! Вы чего тут? Не слышали предупреждение, что ли? — крикнул кто-то со стороны очистных. — Газовая атака же!

— Да девушка тут увязла! — ответил мой спутник. — Надо бы как-то вытащить ее отгула, подмогни, а?

— Сейчас, — буркнул тот и полез через ограждение. — Не дышите! Вторая волна идет!

Вторая волна оказалась еще хуже первой. Видимость почти исчезла, запах стал и вовсе невыносимым.

— Держись, терпи! Это минут пять будет длиться, потом полегчает, — сообщил работяга. — Как только кончится — вытянем тебя, не бойся.

— Ой, мамочки, — только и простонала я, едва успев отдышаться до третьей волны. — Да что ж у вас тут творится???

— Да эти хозяева сами не знают, что творят, — с досады сплюнул он. — Все, не дыши! И глаза лучше закрой, а то зрение упадет. Дым их разъедает.

Мне показалось, что прошла целая вечность до того, как чадный смрад стал рассеиваться. Я успела вдосталь надышаться этой гадостью, и у меня вышло некоторое помутнение в мозгу, поэтому я плохо запомнила, как они меня там вытаскивали. Но вытащили, хотя мои любимые итальянские сапоги и остались в луже конденсата.

— Ну ты как? — озабоченно спросил меня работяга.

— Плохо, — прохрипела я. — Жуткое место. Как вы тут вообще еще не разбежались?

— Дык мы ж с очистных, — пожал он плечами. — Если еще и мы разбежимся, все тут кругом погибнет на фиг. Тут знаешь какое задымление бывает? Иногда по нескольку раз в час авралим. И вредные вещества лавиной прут — смолы, конденсат, канцерогены всякие. Надо все собрать, разложить на составляющие, утилизировать, да еще и последствия ликвидировать.

— Что-то у вас с ликвидацией последствий плоховато, браток, — заметил житель Коленной Чашечки. — Вон как все уделано, глаза бы не глядели.

— Так не успеваем же! — махнул рукой тот, что с очистных. — Пока мы одно чистим, она уже следующую порцию дыма напускает.

Захлебываемся! Уже и соседи жаловаться стали, что на них тоже задымление действует. Печенка вон давеча вообще бунтовать начала. Там у нее тоже условия не ахти, засоренность большая, болеет она, вредно ей дымом дышать…

— А кто это «она», которая дымит? — спросила я.

— Хозяйка наша. Она тут всем владеет, ну и рулит, как сама пожелает. О последствиях не думает — ей, похоже, по фигу, что все остальные тут задыхаются, к чертовой матери. Все прокоптила, зараза!

— Точно, зараза! — горячо согласилась я. — А вы бы на нее в органы написали!

— Так органы сами на нее и жалуются все время, — простодушно удивился наш спаситель с очистных. — Хозяйке никто не указ, это ж ее личные органы. Она ими и управляет как заблагорассудится.

— Везде коррупция! — ахнула я. — Вот уже и органы все под хозяевами ходят…

— А ведь когда-то здесь цветущий край был! — мечтательно произнес местный. — Все свеженькое, розовое, воздушное! А кислорода-то сколько! Сплошной озон! Тут вечная весна была, если хотите знать! Все цвело и благоухало! А сейчас вонь повсюду стоит, смрад, деревья вон желтые круглый год, и трава пожухлая. Все 365 дней в году — осень.

— Да, цвет лица у тебя нездоровый, друг, — подтвердил коленночашечник. — Землистый какой-то, да и одутловатое лицо-то.

— А как я буду выглядеть, если всем этим дышу? Я розовый-то был в последний раз давненько, когда еще трубы конденсатом не забились…

— А почему ваш конденсат на чужой территории? — вспомнил человек с Коленной Чашечки. — Мы ж вроде в опасную зону не лезли, поодаль проходили, а вот она все равно вляпалась.