Лёд и Пламя

Когда она наконец забралась в кровать, выслушав предварительно от Пам три извинения и четыре благодарности, она была в совершенном изнеможении. На столике около кровати стояла ваза с шикарным букетом красных роз от Джекоба Фентона для леди Хьюстон.

Она еще чувствовала себя усталой, когда спешила сесть на трамвай, пока не начался дождь.

Она была уже на углу Оперного Дома города Чандлера, когда разразилась гроза, грянул гром и на нее обрушились потоки воды; вдруг чья-то рука схватила ее и втащила в прилегающую аллею. Звуки бури поглотили крик Хьюстон.

— Сейчас все сюда сбегутся, если ты не прекратишь орать, — сказал Кейн, зажимая ей рот ладонью. — Это всего лишь я, и мне надо переговорить с тобой — всего секундочку.

Хьюстон разглядывала его сквозь струи воды, стекавшие по ее лицу.

— Это то же самое место, где я тебя зажал в тот первый раз, помнишь? Я спросил тебя, почему ты за меня заступилась перед этой несносной бабой. Получается, сегодня что-то вроде юбилея?

Его лицо смягчилось, пока он говорил, и, как только его рука на ее губах ослабла, она издала крик, который мог бы разбудить и мертвого. К сожалению, гроза опять заглушила ее, а те люди, которые еще оставались поблизости, спешили укрыться от дождя.

— Черт тебя подери, Хьюстон! — сказал Кейн, возвращая руку на место. — Что с тобой случилось? Мне всего-то нужно только поговорить. Я сейчас уберу руку, но если ты заорешь, то я уж придумаю, как тебя заткнуть. Поняла?

Хьюстон кивнула, но, как только он ее отпустил, она развернулась и побежала к выходу с аллеи. Кейн, проклиная свою наивность, в последнюю секунду успел схватить ее, и швы на корсаже ее платья затрещали и разошлись.

Хьюстон в бешенстве повернулась к нему, бросив взгляд на свое платье, которое теперь держалось буквально на одной нитке.

— Ты что, вообще не слушаешь, что тебе говорят другие? Я не хочу говорить с тобой. Если бы я хотела, то жила бы с тобой, — закричала она, пытаясь перекричать дождь. — Я хочу домой. Мне плевать, увижу ли я тебя снова.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но Кейн остановил ее.

— Хьюстон, подожди. Я хочу тебе кое-что сказать.

— Можешь это сделать по телефону, — бросила она через плечо.

— Ты, маленькая сучка, — проговорил Кейн сквозь зубы. — Ты выслушаешь меня, чего бы мне это ни стоило.

Он схватил ее, при этом ее юбка окончательно оторвалась и они оба упали в грязь, которая представляла собой три дюйма болота, образовавшегося после трех дней непрерывного дождя. Хьюстон упала на живот, погрузившись лицом в липкую жижу, в то время как Кейн, оказавшийся на ней, остался сравнительно чистым.

— Слезь с меня! — сказала она, стараясь не разжимать губы, чтобы грязь не попала в рот.

Кейн перевернулся на бок.

— Хьюстон, дорогая, я не хотел причинить тебе боль. Мне всего лишь надо было поговорить с тобой.

Хьюстон села посреди лужи, но не стала пытаться встать, а вытерла грязь с лица подобранной юбкой.

— Ты никогда не хочешь никому причинять боль, — сказала она, — ты просто делаешь, что хочешь, и неважно, кто встает у тебя на пути.

Он улыбался ей.

— Ты знаешь, ты очень красивая, даже в таком виде.

Она сурово на него посмотрела:

— Что же это такое, что ты так хотел мне сказать?

— Я… хм, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне жить.

Она продолжала вытирать лицо.

— Конечно, ты хочешь. Я знала, что так и будет. Ты и Эдена потерял, так ведь?

— К черту, Хьюстон. Что ты хочешь, чтобы я сделал — упрашивал тебя?

— Мне совершенно ничего от тебя не нужно. Сейчас я мечтаю только об одной вещи: побыстрее попасть домой и принять ванну.

Она начала подниматься, преодолевая сопротивление липкой грязи и перепутавшихся обрывков юбки.

— Ты не можешь никому ничего простить?

— А ты можешь простить мистера Фентона? По меньшей мере, я не использую других для достижения своей цели.

Даже сквозь дождь Хьюстон заметила, как лицо Кейна от злости покрылось пятнами.

— Ну, с меня достаточно, — сказал он, приближаясь к ней и прижимая ее к стене. — Ты моя жена, и по закону ты принадлежишь мне. Мне плевать, уважаешь ты меня или нет, любишь или что ты там еще считаешь необходимым, ты возвращаешься жить ко мне. А самое главное, ты сделаешь это прямо сейчас.

Она посмотрела на него с достоинством, на какое только оказалась способна, принимая во внимание состояние ее лица.

— Я буду кричать всю дорогу, пока мы будем ехать, и сбегу при первой же возможности.

Он навис над ней, и она прогнулась назад.

— Ты знаешь пивоварню твоего отчима? Год назад у него были кое-какие финансовые проблемы, о которых он никому не рассказывал. Два месяца назад он в строжайшем секрете продал ее одному анонимному покупателю, который разрешил ему оставаться ее управляющим.

— Тебе? — прошептала Хьюстон, чувствуя спиной влажную кирпичную стену.

— Мне. А в прошлом месяце я купил отделение Национального Банка в Чандлере. Интересно, кто пострадает, если я решу прикрыть всю эту лавочку?

— Ты этого не сделаешь, — выдохнула она.

— Ты только что сказала, что я делаю, что мне вздумается, — не важно, кто встает на моем пути. И сейчас я хочу, чтобы ты вернулась в мой дом.