Лёд по венам

Войдя внутрь, я торопливо сняла с себя всю одежду и сваляла ее в комок, решив выбросить, ведь кровь все равно не отстирать, даже пытаться не буду.

Открыв кран, я подставила лицо ледяным струям воды, чуть подрагивая и топчась на месте от непривычки, хватая ртом воздух. А потом я долго терла себя мочалкой – лицо, тело, да все, желая избавиться от прикосновений и крови убитого, которые все еще чувствовала на себе. Остановилась лишь, когда плечи ощутимо стало пощипывать, потому что если бы продолжила и дальше, то была вероятность протереть в себе дыры.

Завернувшись в полотенце, я вышла на улицу и не спеша направилась в дом, слушая чавкающе-скрипучие звуки резиновых мужских шлепок, которые мне дали. Подойдя к дому, я услышала голоса мужчин и остановилась, прислушиваясь к разговору.

– …жаль, что ты так это узнал, – со вздохом сказал Георгий Васильевич. – Столько лет прошло.

– Вы должны были мне рассказать, – зло бросил брюнет и почти сразу его голос упал до шепота. – Если бы я знал с самого начала…

– Если бы ты знал с самого начала, то натворил бы кучу глупостей! То, что этот генерал сдал твоих родителей Румынину, знают немногие, но доказательств его причастности к этому нет. Сейчас у Беликова совсем руки развязались и в прошлый раз он, видимо, решил убрать и тебя вместе с Дарьей, чтобы под ногами не путались и не мешали его планам с Фоминым.

– Да чихать я хотел на это, – все так же сквозь зубы проговорил мужчина. – Меня бесит сам факт того, что вы мне ничего не сказали, и я плутал как слепой щенок!

– А если бы мы сказали тебе, то что бы это изменило?

– Я бы убил его.

– Как убил Румынина?

Ответ я не расслышала, а может, его и не было.

– СБР отказали мне в содействии, – глухо сказал Демид. – Сказали, что мои личные с ним счеты их не волнуют, именно поэтому я решил разобраться с ним самостоятельно.

– И поэтому впутал в это дело Марианну? – в голосе деда послышался укор. – Тебе Дарьи не достаточно было?

– А причем тут она? – еще больше разозлился Орлов. – Та сама виновата в том, что влипла в то дело, меньше языком нужно было чесать, а Мари… как только все это кончится, я избавлюсь от нее и уеду из города. Мне просто удобно, чтобы она была рядом со мной.

– Твое дело, – сказал ему Георгий Васильевич. – Только девке мозги не пудри, она ни в чем не виновата.

Я не стала слушать дальше, потому что мне хватило всего, что услышала.

Быстро поднявшись по ступеням и нырнув под тюлью, которая защищала от мошек, я вошла в дом. На Демида старалась не смотреть, поэтому перекинувшись парой слов с хозяином, он отправил меня отдохнуть. Я не была против, поэтому сразу ушла в выделенную мне комнату, переоделась и прилегла на диван. Буквально сразу, как только голова коснулась подушки, я уснула, стараясь не думать о подслушанном разговоре.

* * *

– Ты, бл*дь, серьезно? – заорал кто-то на улице. – Какого хера ты устроил?!

Вынырнув из сна, я вскочила на ноги и заметалась по комнате, не понимая, что вообще происходит.

Выскочив на крыльцо, я едва не столкнулась с сидящим на ступенях Георгием Васильевичем, который наблюдал за разворачивающейся между двоими мужчинами дракой. Я почти сразу узнала того человека из больницы и хотя сейчас Демид сидел на нем сверху и бил его по лицу, я была уверена, что это именно он.

– Георгий Васильевич! Да они же поубивают другу друга! – испуганно воскликнула я, во все глаза наблюдая за мужчинами. – Сделайте что-нибудь!

Дед обернулся ко мне и усмехнулся.

– Сами разберутся, не маленькие, – он похлопал рядом с собой по ступеньке. – Садись рядышком.

Удивленно посмотрев на него, я послушно села, но все еще напряженно наблюдала за тем, как Орлов со злостью вколачивал соперника в землю.

– Никогда не лезь в мужскую драку, поняла? – продолжил Георгий Васильевич. – Зашибут и не заметят.

Мудрый совет, учту на будущее!

– Да слезь с меня, придурок! – рявкнул тот, что был снизу. – Не знаю я, кто тебя сдал! В управлении о тебе вообще никто не вспоминал после той операции, остынь!

Демид зло впечатал шатена спиной в землю и резко поднялся, возвышаясь над пораженным соперником.

– Мудак, – бросил он и обернулся к зрителям, то есть ко мне и Георгию Васильевичу. – Спектакль окончен, можете расходиться.

Дед усмехнулся и поднялся.

– Пойдем, Марианночка, пускай мальчики сами разбираются со своими обидами, – и пошел в дом.

Мельком взглянув на поднимающегося на ноги шатена, я скривилась, замечая его побитое лицо и поспешила следом за Георгием Васильевичем.

Как оказалось, на дворе стоял жаркий полдень и чтобы чем-то занять себя, я вызвалась помочь хозяину дома с приготовлением обеда, изредка улавливая с улицы разговоры тех двоих.

«…А Мари… как только все это кончится, я избавлюсь от нее и уеду из города. Мне все надоело».

«Избавится, значит, ну-ну», – подумала я, нарезая лук и совершенно не пряча текущих из глаз слез. – «Ничего другого я и не ожидала, зачем только притворяться надо было, не понятно».