Лис, бегающий с волком (СИ)

Голубое небо, прорезанное редкими облаками, будто только и держится на верхушках деревьев. И если вдруг они сломаются, их вырубят, сожгут - оно рухнет.

Голубое, нежное и вдохновляющее небо рухнет и погребёт под собой их всех. Не щадя никого…

Долгие скитания всё-таки приводят его к мёртвому месту. Он идёт между камней, наполовину зарытых в землю, и даже не смотрит на надписи. Помнит, где именно…

“- Рядом с миссис Стилински… - Айзек поджимает губы и хмурится. Хочет добавить что-то ещё, но Стайлз останавливает его раньше. Легонько хлопает по плечу и идёт дальше собирать рюкзак на прогулку.”

Он видит их издалека. Останавливается, собираясь с силами. Натягивает почти правдивую радостную улыбку на лицо.

- Привет, мам, пап. А я вот пришёл к… - его радостный голос срывается и, зажмуриваясь, парень всхлипывает.

Кидает рюкзак перед двумя надгробиями с одинаковой фамилией и стягивает красную худи. По кладбищу проносится прохладный ветер.

Постелив её на траве, Стайлз садится сверху и подтягивает рюкзак, доставая экономику.

- Я… Можно я немного посижу с вами, ладно… Я так соскучился.

Он трёт глаз кулаком, размерено дышит. Заставляет себя вникнуть в текст и думать только о нём.

Вокруг него чудесный солнечный летний день… Медленно, незаметно, тучи начинают заволакивать небо. Холодает.

Спустя почти полтора часа, Стайлз отрывается, наконец, от учебника. Оглядывается, понимая, что нужно закругляться, потому что скоро может пойти дождь.

Собирает вещи, пьёт, смачивая пересохшее горло. Уже хочет подняться на ноги…

- Пап, прости меня. Я так виноват… Я не успел, не думал, что так выйдет… - он сжимает челюсти, зажмуривается. Руки дрожат нещадно. - Я, кажется, предал вас с мамой… Я не знаю, я так запутался… Тот парень, который обидел тебя мам, я отомстил. Отомстил… - он вздрагивает и прячет лицо в ладонях. Мотает головой, пытаясь растрясти вину, обиду и осознание. - Я… Пап, прости… Ты уже не гордишься мной, я понимаю… Я стольких убил. - губы дрожат и говорить больше нет мочи, только думать. И он плачет, желая тоже умереть. Прямо здесь. Рядом со своей семьёй.

“- Прости, прости меня, я так запутался, потерялся, я пытаюсь взять ответственность, пап, я пытаюсь идти дальше, мама, я действительно предал вас, я сделал неправильный выбор, ошибся, теперь расплачиваюсь, я пытаюсь вырасти, повзрослеть, но это так чертовски сложно…”

- Так, чертовски сложно… - он шепчет сухими потрескавшимися губами. Сверху начинает идти дождь. Тёплый, но усиливающийся, он не приносит ничего кроме щемящего чувства одиночества. Наверное, так ощущается зрелость…

Стайлз поднимается, накидывает на плечи худи, на голову капюшон. Берет рюкзак в руки.

Дождь осыпает его острыми каплями, царапая и распарывая кожу. Причиняя боль.

И он стоит, орошая могилы своих родителей своей кровью и слезами, дрожит. Рука тянется к карману. Пальцы бездумно нажимают любую цифру и “вызов”. Просто он у него на быстром наборе… От нуля до девяти только он.

- Стайлз…

- Дерек… - шелест листвы. Его губы тоньше самого древнего пергамента. Сухие и шершавые. Он всхлипывает. - Забери меня.

- Где?

- Я… Я с отцом. И с мамой. - Стайлз отключается, не слыша краткое “еду”.

Дрожащими пальцами пытается запихнуть мобильник в карман и чуть не роняет его. Пошатнувшись, хочет сделать шаг вперёд, но не успевает. Падает на колени, хлюпая джинсами о грязную жижу на земле.

- Он хороший, папа… Правда. Я так люблю его… Больше жизни… Только… Прости меня, я не успел, не успел, пап. - он обнимает себя за плечи и уже не может сдерживаться. Рыдает вслух, раскачиваясь взад-вперёд. - Прости, прости, прости, прости…

Извинениями мёртвых не воскресишь. Как ни старайся.

Стайлз разворачивает эту теорему на все сто восемьдесят и превращает её в аксиому. Рычит, чувствуя как волосы прилипают ко лбу под тяжестью дождя, а худи уже насквозь промокла, и теперь холод пробирается до костей… И разрывается.

Умирает.

- Стайлз… - сквозь пелену его шёпота, состоящего из извинений, прорывает тихий голос альфы. Он берет обессиленного мальчишку под руки и поднимает. Подхватывает его рюкзак, закидывая себе на плечо. - Давай, уйдём отсюда… Ну же…

- Нет. Подожди… - парень вырывается и, снова делая несколько шагов, падает. Прямо перед могилой Джона. Цепляется ладонями за ледяные каменные углы плиты, прижимается лбом. - Я не смог спасти тебя, и это вечно будет висеть надо мной… Прости меня, пап. Прости. Я обещаю, я спасу его… Я… Обещаю.

- Стайлз, ты замёрз и промок, пойдём. - Дерек с силой оттаскивает его. Закидывает тонкую руку себе на плечо и идёт к выходу из кладбища, ведя мальчишку следом.

Он старается держать себя в руках. До боли хочет прижать лиса к себе, обнять, успокоить. Сказать, что ещё не всё потеряно… Что даже после смерти любимого человека можно идти дальше… Но сначала оборотню нужно отвезти его домой и засунуть под горячий душ. Это важнее…

Дерек усаживает подростка в машину, забирает толстовку, укутывая его в свою куртку, и гонит домой, нарушая пару тройку дорожных правил за пятнадцать минут.