Лиса. Личные хроники русской смуты

Первые несколько минут они молчали, крепко прижавшись друг к другу и затаив дыхание.

«Соскучились… И я соскучилась, и Саша», – удовлетворённо отметила Лиса.

Она осторожно вдохнула уже почти забытый запах отсыревшей под дождём военной формы и чуть не задохнулась от внезапного прилива нежных чувств. К нему! К Саше!!!

– Я по тебе скучал, Лиса… Очень скучал… Если бы ты знала, как ты мне дорога… Ты, и наш сын…

Обнимавший её Саша улыбался, но, похоже, через силу. Что-то там, в глубине его взгляда, бередило Лисе душу, не позволяло избавиться от выматывающего нервы чувства тревоги. На дне неподвижно застывших зрачков улыбавшегося мужа, угадывалось что-то тяжёлое и тёмное. Холодное, словно выстуженная чёрная ртуть. Саша явно знал что-то очень неприятное, но не хотел об этом говорить. Берёг, предпочитал оставаться один на один со своими неприятными мыслями… Это было обидно.

Мужчины имеют право на свои тайны, но и в этом правиле должны быть исключения. Иначе чего стоят все Сашины слова о том, что она, его Лиса, – понимающая и понятливая, а значит, исключительная?

Непонятные тревожные предчувствия разбушевались окончательно. У Лисы защемило где-то глубоко внутри, ощущение приближающейся беды отозвалось чуть ли не физической болью.

В конце концов, она не выдержала.

– Саша, что-то случилось?..

Взгляд мужа тут же сделался непроницаемым.

– Тут вот какое дело, Лиса моя хорошая… Я уезжаю. Срочно уезжаю… Колонна уходит этой ночью. Но ты не волнуйся, я скоро вернусь! Это всего лишь командировка. Если не успею до вашей выписки, то вас отсюда тетя Аня заберёт. Но я успею!

Они стояли на лестничной клетке, на площадке второго этажа. Саша говорил негромко, но каждое его слово отчётливым эхом разносилось по открытому коридору родильного блока.

«Когда меня выпишут, Саши рядом не будет…» – поняла Лиса.

За что?.. Почему?..

«Это всё жёлтый тюльпан…» – вспомнила она.