Лиса в курятнике (СИ)

Как же... она так боялась, так... когда батюшка велел собираться, не посмела перечить. В последний год характер его сделался вовсе невыносим. Прошлого раза, когда лишь сказала она, что есть у нее дружок сердечный, за палку хватился и по плечам... больно было, а целитель после с батюшкой беседовал. Тот и сам каялся, купил шелку на платье, желтого, и еще поплину в полосочку, пообещал, что без Аленушкиного на то согласия замуж ее отдавать не будет... однако раскаяния ненадолго хватило.

Велел собираться.

Мол, конкурс... а Аленушка раскрасавица найпервейшая, и даже если цесаревич остолопом будет и не заметит этакой красоты, то найдутся иные, достойные... очень он мечтал за достойного Аленушку выдать, чтоб при титуле и положении.

Деньги-то у батюшки имелись.

Его отец из простых был, да сумел подняться и даже местечко прикупить в купеческой гильдии, после и женился с прибытком, с титулом... и маменьку любил.

Как умел.

Это он сам так приговаривал, мол, как умел... а от маменьки осталась цельная комната с драгоценностями. Аленушка в нее частенько заглядывала, перебирала каменья, пытаясь в них отыскать частицу тепла, которого ей так не хватала. А тятенька только и повторял, что все богатства мира не способны ему Марфушеньку заменить... сам повторял, а Аленушку...

...она опомниться не успела, как в экипаж запихнули. И батюшка велел строго-настрого: себя блюсть и с неподходящими особами знакомств не заводить, а если выпадет случай, попасться на глаза императрице-матушке и произвести впечатление.

Как?

Аленушка не ведала. Она хотела милому другу письмецо отправить, но забоялась: тятенька с Аленушкой отправил сродственницу свою дальнюю, злую, что собака цепная. Следила за Аленкой в оба глаза и во дворце только отстала, и то, потому как со своим сопровождением не положено.

Тут-то Аленушка письмецо и написала.

И лакею сунула рубля, чтоб отправил. Тот божился, что все исполнил, только же... получил ли милый друг послание? Поверил ли, что вины Аленкиной нет ни в чем? Что будь ее воля, немедля бросила бы и тятеньку, и матушкины каменья драгоценные, как есть, пошла бы за ним, за любовью своею, голой и босой, зато счастливой...

...тут Димитрий едва не выпал из девичьей памяти, до того нелепой показалась она ему. Голой и босой... а дружка этой красавицы проверить стоит.

...она маялась, так маялась ответа ожидая... и боясь, что не получит: все ж царский дворец, а друг ее сердечный, Микитушка, пусть и хорош всем, но беден.

И титула не имеет.

Кто его сюда пропустит?

Однако же, увидав на кровати бумажку, прямо расцвела вся. Запело сердечко, душа задрожала, руки затряслись и колени ослабели...

...неужели...

А в письме-то всего пару слов.

«Сбежим. Жду в полночь, в парке».

И тогда-то Аленушка поняла: все сладится... всенепременно сладится... она выскользнет: за ними, почитай, и не следят, не тятенькин дом, где от прислуги не протолкнуться, и всяк перед барином выслужится норовит. Нет... она будто бы ко сну отойдет, а после уж...

...плохо, что денег у нее нет.

И из драгоценностей лишь жемчуга нитка да серьги. Конкурсанткам они не положены, и те, что есть, Аленушка своевольно прихватила. Но... разве ж в деньгах счастье? Да и после тятенька всенепременно простит их. Погневается слегка, погрозится всеми карами.

Но простит.

Особенно, когда ребеночек появится. Сам, небось, говаривал, что только ради внуков на свете задержался...

Она собрала узелок и с трудом дождалась, когда часы дворцовые сыграют одиннадцать. И тогда встала. Выглянула в пустой коридор.

Она спешила.

И боялась опоздать, а еще тревожилась: отыщет ли Микитушку своего. Дворцовый парк огромен, а еще в нем караулы ходят, с которыми - вот просто сердцем чуяла - не след связываться.

Она свернула в боковой коридорчик.

И еще в один.

И этот был темен-темен. А еще почудилось, что будто бы кто-то следом идет. Аленушка остановилась. Нет, никого... это все сердце тревожное, неспокойное...

...с нею и дома подобное случалось, особенно по ночам. Зашубуршит что, она и готова бежать, кричать, а окажется, что кошка или там мыша какая... позор.

Тятенька смеялся.

Трусихой называл.

Раньше, когда еще матушка жива была... теперь-то ему Аленушка о страхах своих не больно-то рассказывала... и заставила себя успокоиться. Ничего. Уже недолго. Тут в одном месте повернуть, две двери минуть и в саду она окажется. А там... там сердце уже подскажет, где Микитушку искать.

И она решительно ступила в темный коридор.

И заставила себя идти.

И не обернулась, когда почудилось, что кто-то сзади стоит. И... и закричать не успела. Вдруг что-то шею сдавило так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть... она билась, кричала... пыталась кричать, только из горла вырывался лишь сип.

А после свет белый померк.

...до сада она так и не добралась. Дождался ли Микитушка...

...Димитрий потер глаза, которые слезились. Вот уж... свяга погладила его по голове и поинтересовалась тихо:

- Зачем притворяешься?

- Надо, - отговариваться, что, мол, померещилось ей, Димитрий не стал. А она не стала задавать вопросы и лишь заметила.

- Плохо убивать, поманив любовью...