Лишь бы не было войны

– Да нет, почему? Никакого «железного занавеса», по правде, не существует. Это троцкистский миф. Информационное пространство едино, но тут-то и оказывается, что свобода информации не только благоприятствует демократиям, но и очень вредит им. В той же Америке гораздо больше сторонников национал-социализма, чем в Рейхе – демократии. При равном уровне жизни в Рейхе и Штатах последним остается уповать в своей антигерманской пропаганде лишь на «свободу творчества», то есть доказывать бюргерам и бауэрам, что симфоническую музыку слушать «нельзя», а рэп – «можно». Но в том-то и дело, что германцы невосприимчивы к таким «доводам». Еще в прошлом веке у них сложилась концепция «культуркампфа».

– Да, все хотел спросить, почему в Африке так мало народу?

– Так это только белые. Негры в африканских странах приравниваются к животным и не учитываются при переписях. Их что-то вроде около двухсот миллионов. А в африканские страны-сателлиты Рейха переселяются венгры, французы, босняки и прочие. У Гитлера была концепция Евра-Африки. К тому же уменьшение численности негров благотворно повлияло на сохранность африканской природы: тут уж или-или.

– У нас совсем другая картина: две мировые войны опустошили Европу и стимулировали резкий количественный и качественный рост Третьего мира.

– Какого мира?

– У нас с сороковых до восьмидесятых годов весь мир делился на три части: капиталистический мир во главе с США, социалистический лагерь и так называемой «Третий мир» – страны Азии, Африки и Латинской Америки, которые часто меняли свою ориентацию с СССР на США и обратно.

– Мир у вас, однако, более примитивен, чем наш.

– Нет, почему. Третий мир очень неоднороден: китайский коммунизм – маоизм, азиатский национализм, панисламизм на Ближнем Востоке, панафриканизм. В каждой из стран – множество противоборствующих группировок, постоянные перевороты, гражданские войны.

– У нас конфликты двух видов – конфликты между сателлитами разных империй, например нашей Эфиопии и немецкой Сомали, а в Европе сторонники независимости от Германии – голлисты, титоисты. «Красные бригады» в Италии проповедуют индивидуальный террор. Их, естественно, поддерживают американцы. А наши поддерживают кубинцев и повстанцев в Латинской Америке.

– И ещё одного я не понял: как у ниппонцев появилась атомная бомба?

– Им передали ее немцы сразу же после бомбардировки Хиросимы, и ниппонцы смогли три дня спустя сбросить ее на Лос-Анджелес.

– И что с Лос-Анджелесом?

– То же самое, что и с Хиросимой. Миллион погибших сразу и сотни тысяч умерших от лучевой болезни. В США началась паника, и они вскоре заключили мир с Ниппонией. Только потом выяснилось, что это германская бомба, и что ниппонцы создали свою бомбу только в 56 году.

Так, беседуя, мы миновали летний кинотеатр, куда уже собирались зрители, заглянули в ярко освещённый книготорг – ничего интересного – прошли через пустынную площадь, на которой кто-то рассыпал воздушную кукурузу (на Украине воздушную кукурузу (по-украински: баранци) делали еще во времена Тараса Бульбы). Теплая южная ночь опускалась на землю, и уже появились первые парочки, а слева, в доме, где до революции жил поп, располагался немецкий клуб с бюстом Гебхарда Блюхера, обрамленный двумя рейсбаннерами.

– Почти в каждом украинском городе есть немецкий клуб, – сказал Антон. – А у вас, выходит, всем заправляют янки?

– К сожалению.

– Странно… Очень странно… Вальдемар прав: у вас там не правильная история…

– «Для каждой нации правильная история равноценна ста дивизиям»? – процитировал я Гитлера.

– Эх, Вальдемар, если ты думаешь, что там, где стоит статуя свободы, живут неподкупные объективисты, ты очень заблуждаешься. Один английский публицист писал: «Историю войны пишут победители».

– Это Джордж Оруэлл.

– Оруэлл? Не знаю такого. Стоп! Давай сверим: я буду называть фамилии, а ты вспоминай, есть ли эти люди у вас… Парфенов?

– Не знаю…

– Детский писатель школы Гайдара… Кнут Гамсун?

– Норвежский писатель, сочувствовал фашистам.

– Совершенно верно, только не фашистам (фашисты – это в Италии), а национал-социалистам… Невзоров.

– Есть! Он вел у нас на ЛТ патриотическую программу «600 секунд», а тут я его видел в роли телеведущего.

– Карл Готт?

– Чешский певец и киноартист…

– Немецкий, немецкий киноартист чешского происхождения. Ему сейчас за полтинник.

Тут мы подошли к празднично иллюминированному киоску у нашего дома, и он встретил здесь двух своих друзей – Стеценко и Безверхого. Безверхий написал пару фантастических новелл в стиле Лемма и предлагал их Антону в ореховскую пионерскую газету. Тот взял черновики и пообещал посодействовать.

Когда мы входили в подъезд, я сказал:

– У меня создалась такое впечатление, что в СССР живут только немцы и евреи.

Он остановился, подумал секунды три и ответил: