Лисьи чары

– Да я к вам ведь и шел, тетя, – сказал студент, – но, знаете, второпях забыл вашу фамилию.

– Твоей старухе фамилия Цинь. У меня детей нет. Есть, правда, нежное существо, да и то не от меня, а от другой. Ее мать вышла снова замуж, а ее оставила мне на воспитание. Она очень неглупа, но не совсем-то воспитана: только и знает, что беззаботно веселится. Вот сейчас я пошлю за ней, пусть придет тебя приветствовать.

Через некоторое время прислуга изготовила и внесла пищу: оказались цыплята, в горсточку величиной. Старуха угощала студента. Когда кончили и прислуга пришла убрать посуду, старуха сказала ей:

– Позови сюда барышню Ин.

Прислуга вышла. Прошло довольно много времени. Ван слышит, что за дверью кто-то тихо смеется. Старуха говорит:

– Иннин, здесь сын твоей тетки.

За дверями не прекращались взрывы смеха. Служанка втолкнула барышню в комнату, и та, зажав рот, безостановочно смеялась. Старуха посмотрела на нее сердито.

– Здесь гость! Что за манера смеяться, захлебываясь, хи-хи-хи да ха-ха-ха?

Девушка стояла, сдерживая смех. Студент сказал приветствие. Старуха представила его:

– Это господин Ван, сын твоей тетки. Одной семьи, а друг друга не знаем! Не смешно ли?

Студент спросил, сколько сестрице лет. Старуха не разобрала. Студент повторил, а девушка так и смеялась вовсю, не могла даже головы поднять и смотреть прямо. Старуха продолжала:

– Я сказала ведь, что она маловоспитана: вот и видно. Уже шестнадцать лет, а глупенькая, словно младенец!

– Она моложе меня на год, – сказал студент.

– А! Тебе, значит, семнадцать, – отвечала старуха. – Ты не родился ли в год гэньу[14] и не под «конем» ли ты[15]?

Ван кивнул головой утвердительно. Тогда старуха опять спросила:

– Кто твоя жена?

– Нет у меня жены!

– Как? При таких способностях и при такой красоте в семнадцать лет человек еще не имеет жены! Смотри: у Иннин тоже нет своей семьи. Как вы прекрасно друг другу подходите! Жаль, что для брака есть запрет, касающийся близких родственников.

Студент молчал, уставив взоры на Иннин и не имея времени взглянуть на кого-нибудь другого. Служанка шепнула барышне:

– Глаза так и сверкают: разбойничий вид так-таки и не изменился!

Иннин громко рассмеялась и сказала служанке:

– Посмотри, не распустился ли голубой персик.

Быстро поднялась и, закрывая себе лицо рукавом, засеменила мелкими шажками к выходу. Дойдя до дверей, она смеялась уже без всякого удержу. Старуха тоже встала, велела служанке сделать для студента постель и сказала ему:

– Милый племянничек, тебе ведь нелегко было сюда прийти. Так ты остался бы здесь на три-четыре дня, а мы потом не торопясь проводим тебя. Если тебе не нравится, скучно и пусто здесь у меня, то за домом есть садик, где ты можешь гулять и развлекаться. Есть и книги для чтения.

На следующий день студент пошел в сад за домом – маленький садик, этак в половину му[16], весь покрытый, точно ковром, нежною травой, так как цвет ивы устилал все его дорожки. В саду был павильон в три маленьких комнатки, весь закрытый цветущими деревьями. Ван тихо шагал, пробираясь сквозь цветы, и вдруг слышит чей-то свистящий с дерева смех. Поднял голову: оказывается, это сидит Иннин. Как только увидела студента, захохотала как сумасшедшая, чуть не свалилась с дерева. Студент крикнул:

– Не надо, упадешь!

Девушка стала спускаться с дерева, все время неудержимо смеясь, и действительно, уже почти спустившись наземь, сорвалась и упала. Смех прекратился. Студент, поддерживая ее, тайком пожал ей руку у кисти. Девушка опять стала смеяться, прислонясь к дереву, не в силах идти. Прошло довольно много времени, прежде чем прекратился ее смех. Студент дождался, когда она перестала хохотать, и тогда вынул из рукава цветок и показал ей. Иннин взяла цветок и сказала:

– Засох! К чему его беречь?

– Ты, сестрица, обронила его в праздник первой луны – вот я и берегу его.

– Какой же смысл беречь?

– Чтобы показать, что я тебя люблю, не забываю. С тех пор как я встретил тебя на празднике, все мысли мои остановились на тебе, и я захворал. Я уже приговорил себя к превращению, как говорят, в создание иного мира[17] и не чаял увидеть твое лицо, твою красоту. Как счастлив я, что ты удостоила меня своей ласковой мягкостью и жалостью!

– Ну, это ведь настоящие пустяки! Раз пришел к родным, то разве нам чего-нибудь для тебя жаль? Когда будешь отправляться, надо будет позвать прислугу и велеть ей нарвать тебе из нашего сада огромный букет, нагрузить на тебя и проводить.

– Сестрица, ты глупенькая, что ли?

– Почему вдруг я стала глупа?

– Да ведь я не цветок люблю, а ту, которая этот цветок держала.

– Разве нужно еще говорить о чувстве к родственнице?

– Любовь, о которой говорю я, вовсе не любовь брата к сестре, а любовь мужа к жене.

– А есть разница?

– Ночью быть на одной постели, спать на одной подушке – вот что.

Девушка, опустив голову, довольно долго думала и проговорила:

– Я не привыкла спать с незнакомыми людьми…