Лисий шифр

– Какая жалость, что мистера Таслима больше нет, – заметила миссис Тан. – Великий человек. До него не было никакого ки…

– Кирта. Да, мама. Я знаю. Мы всё это проходили в школе.

Пятьдесят лет назад, когда Хассан Таслим открыл способ создавать руны, это стало революцией, которая продолжается до сих пор, – и дело тут не только в том, как кирт изменил мир, но и в том, что никто не знает, как Таслиму это удалось[35].

Разумеется, о существовании магии знали все. Ци, мана и другие формы магической энергии окружали нас с начала времён, но среди людей лишь отдельные прекрасно обученные индивидуумы были способны зачерпнуть из этих источников. И даже тогда налагаемые ими чары были крайне ограниченны, никакого сравнения с мощными заклинаниями, создаваемыми при помощи рун. В те времена люди предпочитали использовать технологии – всякие глупости вроде компьютеров и электроники. Они были намного доступнее волшебства.

Когда Хассан Таслим открыл способ собирать кирт и хранить его в медальонах для массовой продажи, руны распространились по миру, как чумное поветрие, уничтожив необходимость изучать какие-либо другие формы магии.

Теперь даже дети выпрашивают медальоны, едва подрастают и понимают, что с ними делать, а все школы ввели базовый курс заклинаний. В школах отказались от компьютеров в пользу магических тетрадей, а на смену электромобилям пришли кирт-мобили.

– Представь, прошло целых двадцать лет после открытия кирта, прежде чем руны разрешили продавать в Китае. Наше правительство считало, что руны вредны, что они блокируют ци, – сказала миссис Тан.

– И оно не ошибалось, – подтвердила я.

Тео закатил глаза. Но прежде чем я нашлась с остроумным ответом, наш пузырь приземлился перед зданием с огромным куполом.

– Вы прибыли на место проведения экзамена, – сказал автоматический голос. – Удачи на экзамене!

Эге. Насколько я могла судить о знакомстве Тео с родным языком и культурой, нам потребуется вся удача на свете, чтобы пройти испытание.

9. Тео

– Баобэй, ты ничего не забыл? – спросила мама, пока мы шли к месту проведения экзамена. – Ты знаешь, что будет на экзамене?

Если бы. Я всю ночь читал учебники по мандаринскому в обществе Кай. Они были такие новенькие, даже корешки никто не перегибал. Я прилично понимал мандаринский, поскольку на нём говорила най-най, но позволял себе отвечать не иначе как на английском.

Дело в том, что, когда мне было пять лет, я совершил ошибку, заговорив в школе с мамой на северо-китайском с использованием правильных интонаций, и мои одноклассники – очевидно, пещерные люди – ржали до слёз. И до конца года ребята продолжали передразнивать меня, нарочно гнусавя и пища. Неужели я так говорил – так карикатурно? В общем, на всякий случай я больше никогда не говорил при них по-китайски, а дома небрежно передавал тона, чтобы подчеркнуть, что я американец, а не китаец.

Когда мы вошли внутрь, во рту у меня была настоящая пустыня. Что я здесь делаю? Более шестисот претендентов и всего пятьдесят мест! Ни единого шанса, что я пройду отбор. Я не смогу расшифровать послание Джейми. Меня добило фойе, такое ошеломительное со всеми этими статуями древних чародеев, будто и неспособными стоять неподвижно: они принимали позы и подмигивали посетителям. Мраморный пол так сиял, что я ни на минуту не забывал о своих потрёпанных кроссовках. Там были сотни детей – одни были спокойны и уверены в себе, другие так напуганы, что казалось, вот-вот описаются. К нам подошла индианка в блейзере и ярко-жёлтых штанах.

– Привет, Тео!

– Э, привет! – Интересно, я когда-нибудь привыкну к тому, что все знают моё имя, хотя я ни с кем не знаком.

– Меня зовут Санви. Здравствуйте, мистер и миссис Тан!

Родители кивнули и нервозно улыбнулись.

– Я очень рада с вами познакомиться. Будьте добры, пройдите со мной в комнату ожидания для родителей. А ты, Тео, присоединяйся к остальным ребятам. Скоро для вас начнётся инструктаж.

Меня охватило желание обхватить маму за талию и уткнуться ей в живот, как когда я был маленький.

– Удачи тебе на экзамене, Жовэнь, – сказал баба. Они с мамой крепко обняли меня, а потом пошли за Санви в смежную комнату, оставив меня наедине с Кай. Ну и с шестью сотнями других претендентов.

А вдобавок ко всему, чтобы жизнь мёдом не казалась, многие из ребят непринуждённо болтали между собой на мандаринском, на кантонском[36], на хинди и, как мне показалось, на тамильском[37]. Ну и дела!

А ещё у некоторых из китайских ребят оказались отпадные компаньоны. Я увидел небольшого небесного дракона, курносую мартышку и даже золотую змею. Ни в какое сравнение не идёт с благодушной золотой рыбкой, которую мне предстояло унаследовать, если бы не Кай. Такие компаньоны стоят больших денег. Неужели они им по карману? Или дело не в том, что хорошие компаньоны дороги, может, они слишком дороги для таких, как я и мои родители. Не буду врать – я им завидовал. Всем и каждому.