Лиссабон в кубе

– Спасибо, – прочувственно произнес Джонс. – Я просто задыхаюсь в этом облачении.

Альфред хихикнул. Уж он покажет этим нью-йоркцам!

Джонс расстегнул сначала пиджак, потом – белую рубашку. Приложил указательный палец к груди, надавил… из образовавшегося темного отверстия диаметром в 25-30 сантиметров, извиваясь, выполз черный паук. Его небольшое округлое тело было величиной с мужской кулак, лапы имели длину и толщину черенка курительной трубки. Паук припал к груди Джонса, тело осталось в той же позе: пальцы продолжали держать грудь открытой, спина удобно откинута на спинку кресла.

– Хорошо-о-о… – произнес паук.

Альфред залился истерическим смехом. Кое-как ему вскоре удалось приостановить поток звуков, извергавшихся изо рта, но смех продолжался где-то глубоко внутри. Он смотрел на паука, на застывшее тело, откуда тот выбрался. Остальные отнеслись к происходящему совершенно равнодушно.

Гудение из портфеля на коленях Келли внезапно сменилось разборчивой речью. Выражение скуки тотчас же улетучилось с лиц гостей, они заинтересованно подались вперед.

– Приветствую агентов по особым поручениям, – неслось из портфеля. – Это Центр Управления. Говорит Робинсон. Имеются какие-либо важные сообщения?

– Нет, – ответила Джейн Доу.

– И у меня нет, – произнес Келли.

– Пока что ничего нового, – вставил Коун.

Паук с наслаждением потянулся.

– Все то же. Сообщать не о чем.

– Джонс! – почти взвизгнул голос из портфеля. – Немедленно вернитесь в свою форму!

– Жарко, шеф. И мы здесь одни сидим, как тут говорят, за запертой дверью. Помните, какое суеверие выработалось на Земле в отношении запертых дверей? Нам совершенно не о чем беспокоиться.

– Сейчас забеспокоитесь! Вам, вероятно, в тягость роль агента по особым поручениям? Хочется вновь обрести статус обычного агента?

Паук вытянул ноги и совершил телодвижение, эквивалентом которого могло быть только пожимание плечами. Затем он осторожно попятился к отверстию в груди. Как только оно закрылось, тело Джонса ожило и застегнуло рубашку и пиджак.

– Вот так-то лучше, – наставительно произнес голос. – Больше никогда так не поступайте.

– Ну, будет, шеф, будет. Вот только нельзя ли нам немного остудить эту планету? Вызвать зиму или начать новый ледниковый период? Работать станет куда легче.

– И намного легче влипнуть, глупец. Вы там занимаетесь большими делами, вроде съездов или конкурсов красоты. А мы в Центре – такими мелочами, как произвольные изменения климата и установление новых ледниковых периодов! – Голос на минуту замолчал, потом продолжил: – А как ваши дела, Смит? О чем вы можете сообщить? Альфред тряхнул шевелюрой и нерешительно обвел взглядом номер.

– Со… сообщить? – нерешительно протянул он, но тут же собрался с духом. – Ничего. Сообщать нечего.

– Мне не нравится ваш тон. Вы там ничего не утаиваете, а? Не забывайте, оценка информации – наше дело, а не ваше!

– Н… нет, – выдавил из себя Смит. – Я абсолютно ничего не утаиваю.

– И не советую. Попробуйте только забыть сообщить нам хоть об одном конкурсе красоты – и вам крышка. Мы все еще не забыли о том промахе, который вы допустили в Загребе.

– О, шеф! – вмешалась Джейн Доу. – Нужно непременно быть местным жителем, чтобы определить, кто является самой главной коммунисткой с партбилетом в Хорватии. Нельзя упрекать Смита за это.

– А я убежден, что можно! Этот, как вы считаете, съезд активисток подпадал под определение конкурса красоты, которое было вам дано. Если бы Коун не наткнулся на упоминание о нем в «Киевской правде», на нас бы обрушились все силы ада. Не забывайте об этом, Смит. И перестаньте называть меня шефом! Моя фамилия Робинсон. Запомните это! Ясно?

Все кивнули. Альфред бросил в сторону Джейн Доу взгляд, в котором были и сомнение, и благодарность.

– Ладно, – продолжал голос из портфеля, несколько умиротворившись. – Чтобы доказать вам, что я столь же щедр на похвалу, как и на упреки, хвалю Смита за его маскировку. Она несколько необычна, но выглядит подлинной, а это – самое главное. Если бы все остальные не пожалели времени на то, чтобы привести в такой же порядок свою форму, вы бы, в конце концов, – тут голос сделал паузу и стал вкрадчивым и весьма игривым, – могли даже назвать меня Джеком Робинсоном.

Все покорно засмеялись, даже Альфред.

– Вы полагаете, что Смит хорошо поработал над своей маскировкой, не так ли, шеф… то есть, мистер Робинсон? – с энтузиазмом спросила Джейн Доу, как бы подчеркивая этот факт для всех остальных.

– Безусловно. Взгляните на его костюм. Это не просто какой-то там старый костюм, нет! Он состоит из твидового пиджака и фланелевых брюк. Это свидетельствует об использовании собственного воображения. Подбородок его