Листопад

Я пожал плечами:

— Мы звали его «селедкой»… Владька-селедка.

— Как так можно!

— Били его. Он трусил, — самодовольно сказал я.

Она возмущенно отвернулась.

Наша судьба похожа на кусок хлеба, на один кладут сыр, на другой — колбасу, есть такой, что присыплют солью, а есть такой, что ему достанется икра.

Молитва — это еще не религия.

Научная работа выносит вперед, в будущее, — там будет результат, пока что неизвестность, которую надо рассеять, понять. Так что это работа над предстоящим.

Молитва как любовь, на нее не ждут ответа.

Творить надо настоящее, оно требует борьбы, труда, будущее, оно послушно нашим желаниям, мечтам.

ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ

«В том мире, где проходит мое существование, от хомута до стойла, важно строить свои принципы по принципу „чего изволите“; при этом можно почти не работать и быть вполне благополучным».

К. из Чернигова

«Руководящая элита не жертвует личным ради общего дела, она поступает как раз наоборот. Где же пример? Где брать образец? Кто делом убедил нас за эти годы: „вот как надо жить для людей“. Выходит, никто».

Самые счастливые письма те, что рассказывают о результатах:

«Я прихожу в школу к детям с нарисованным мною портретом Сент-Экзюпери, где он улыбается своей детской улыбкой маленького принца». И дальше она рассказывает, как вовлекла ребят с помощью Экзюпери и еще, рассказав про мое выступление по радио, стала с ними убирать мусор в лесу:

«С гордостью докладываю Вам, что собрали и утилизировали мы 4 мешка нечисти. На душе стало легко и светло».

Сысой Надежда

ТЕЛЕВИДЕНИЕ

Телевидение изготавливает все больше знаменитостей. Большая часть знаменита лишь тем, что они часто попадают на экран. Дают бесчисленные интервью. Артист, который рекламировал лекарства, когда появляется на сцене, его узнают: «А-а! Это тот, кто рекламировал имодиум от поноса».

ПЕРЕД УХОДОМ

«Кончается, кончается! Кончается! — Женщина бежала по коридору, хватала докторов, тащила, рыдала: — Кончается! Остановите же, остановите! Сколько народу здесь, сколько халатов, врачи, профессора, помогите, он ведь кончается, он уходит, помогите ему, зачем же вы здесь все!»

Он тоже чувствовал, что умирает. И знал, что врачи тоже узнали об этом. Он слыхал, как студент-практикант спросил девушку: «Где этот ученый, он, кажется, умирает?» Девушка что-то зашипела. Потом в палате появился этот студент с тетрадкой, синей ручкой и книжкой, сел на стул возле него, смотрел и что-то записывал, листал, поглядывал то на него, то в учебник.

Дверь в коридор была открыта. Проходили студентки. В белых шапочках, румяные от мороза, красивые, они смеялись «Лелька не позволит ему. — Да позволит, позволит». Студент быстро-быстро писал, девушки смеялись, все разные, все красивые, яркие. Никогда он не видел столько красивых девушек, в его время красивая девушка была редкость. Он часто думал о том, как будет умирать. Пытался представить себе эту минуту, становилось страшно, мысль была невыносима. А теперь вот он умирал и думал о пустяках. Светло-голубая стена с ржавым подтеком, белый потолок, матовый колпак, какая скучная палата, ничего не отвлекает, не за что зацепиться, гладкая стена. Подождать бы еще один день, может, он что-нибудь придумает. У него было много дней, ему дано было много-много дней. Если вспомнить, то из них наберется всего несколько действительно настоящих, насыщенных до отказа, без глупой суеты, пустых разговоров, дни, когда он делал что хотел, никто не мешал. Он вспомнил из Библии: «…умер, насыщенный днями». Он не был насыщен. Главное, чтобы никто не мешал, все друг другу мешают, их много, которые только этим и занимаются, чтобы мешать. «Насыщенный днями» — кажется, из «Книги Иова». Он никогда не понимал, чем Господь мог успокоить Иова.

Студент закрыл книгу, закрыл тетрадь, наклонился к нему, сказал: «Извините, я этого не знаю».

«Проявил полную беспринципность, отказываясь признать ложность своих взглядов».

Из газет времен лысенковщины

«Любопытство — порок женщин, а любознательность — доблесть мужчин».

Тимофеев-Ресовский

Пришла в фешемебельный

магазин купить гостиную — грильяж.

ЛЕТО

Лето стоит отличное, оно именно стоит, жаркое, с ливнями, грозами, стоит солнце, стоят дни, высокие, голубые, стоит мошкара, запах земли, пыльных дорог, стоит теплая вода Щучьего озера. А ель, я вдруг увидел это, просто палка, на которой нанизаны усы разных размеров — от самых маленьких, до большущих, и все усы браво закручены вверх.

Хлеб из земли бери, а не изо рта другого.

Чиновник мне пояснил со вздохом: «Если узнают, что я не беру взяток, меня уволят».

Если бы каждый человек знал, на каком инструменте у него есть способности играть, получился бы великолепный оркестр.