Литератор

Извините, что я так долго не писал Вам, хотя должен был бы поблагодарить за книги о Крылове, которые Вы мне прислали, и рассказать, хотя бы кратко, что я о них думаю. Но не знаю, какая доля работы принадлежит в книге «Театр Ивана Крылова» Вашему брату, и таким образом пишу Вам обоим. Книга понравилась — относительное и весьма неопределенное суждение. Почему понравилась? Что в ней нового? Удалась ли фигура Крылова-драматурга? В какой мере она связана с его характером? Как его деятельность развивалась? В чем причина его неудачи? — это далеко не все вопросы, о которых Вы мягко заставляете задуматься. И если читать эту книгу внимательно, сравнивая ее с лучшими монографиями (например, с недавно вышедшей в «Искусстве» биографией Мольера Жоржа Бордонова), видно, что она нисколько не уступает им, а кое в чем даже превосходит. Ваша книга легко читается, но опыт подсказывает мне, что Вам нелегко было ее написать. Ведь задача подобного исследования состоит в том, что не творчество должно аккомпанировать биографии, а наоборот — биография творчеству. Именно это-то Вам и удалось. И удалось, между прочим, потому, что Вы не забывали о занимательности (а Бордонов иногда забывает). Впрочем, ему было легче — после Мольера, как известно, не осталось никаких документов, кроме двух маленьких денежных расписок, а перед Вами лежала груда неисследованного материала, за который Вы взялись с завидной энергией молодости — взялись и преуспели.

Я прочел Вашу книгу не отрываясь, отчасти потому, что история Крылова искусно переплетена с историей его литературного круга. Эта задача решена Вами с блеском, отчасти, впрочем, потому, что речь идет о рубеже восемнадцатого — девятнадцатого веков. Когда я думаю о книге, посвященной Тынянову, именно эта мысль поражает меня полной невозможностью ее осуществления. Но думаю, что при умном, рассчитанном отборе это все-таки возможно. Посоветовали бы Вы написать Андрею Арьеву[171] книгу о Тынянове, а не обо мне. Это ведь даже легче. Там речь пойдет о двадцатых годах. Тем более что хорошей монографии о Тынянове еще нет, книги Белинкова были плохи, эгоцентричны и давно устарели.

Короче говоря, поздравляю Вас и передайте мои поздравления брату. Что касается книги «Сочинитель Крылов», она, мне кажется, повторяет в значительной мере «Театр И. Крылова», и уже поэтому менее интересна.

Но вот один важный вопрос, к которому Вы, мне кажется, должны бы были подойти в своей книге. Вопрос теоретический: в какой мере пьесы Крылова проложили путь к его басням? В какой мере жанр басен был подготовлен его нравоучительными комедиями? И в какой мере надо было освободиться от страсти, с которой он их писал, для того чтобы стать первоклассным баснописцем? Вопрос не праздный. Не надо забывать, что он был современником Лафонтена.

Желаю Вам всего доброго, надеюсь, что Вы продолжаете энергично работать. Ю. Н. Тынянов назвал меня «работягой-словотековым». Надеюсь, что это добродушное определение относится и к Вам.

2.12.83

Комментарий:

Недавно «Литературная газета» поздравила Я. А. Гордина с его пятидесятилетием. В поздравлении положительно оценивались его книги и кратко рассказывалось о его деятельности. К этой заметке можно добавить многое. Я. Гордин — один из самых неутомимо работающих, энергичных наших литераторов. Он пишет исторические исследования, в которых чувствуется стремление найти новое в материалах, кажущихся давно исчерпанными (Крылов, Татищев). Он пишет пьесы, сценарии, критические статьи — и все это легко входит в живую действующую сферу нашей прозы, критики и драматургии. В каждой его строке чувствуется не только профессиональное мастерство. Чувствуется нечто большее: личность. Для того чтобы правдиво рассказать о прошлом, справедливо оценить современность, необходимо нравственное мужество, связывающее все его произведения. Гордин понимает значение занимательности, его книги интересно читать. Он принадлежит к писателям, у которых взят «билет дальнего следования».

В. Г. Ларцеву

Дорогой Василий Григорьевич!

Благодарю Вас за все, что Вы написали о моем пребывании в Самарканде. Самое ценное — это то, что Вам удалось восстановить в моей памяти Поливановскую конференцию, которую Вы описали достаточно подробно, чтобы она вошла в историю науки. Но помимо научных сведений мне дорого и то, что Вы так живо помните наши встречи в колдовском Самарканде. Разумеется, того, что Вы написали, вполне достаточно для очерка о Поливановской конференции, о его трагической судьбе, о его феноменальном даровании. Но не знаю, когда мне удастся добраться до подобного очерка — я по-прежнему глубоко увлечен прозой. Вслед за очередным романом пишу очередную повесть и т. д. Работа, как Вы понимаете, мое главное утешение, которое позволяет мне преодолевать характерные для моего возраста болезни…

17.1.84