Литературное приложение «МФ» №05, июнь 2011

У самого края земли, там, где чёрной щёткой вставал дальний лес, небо начинало угрожающе хмуриться. Полоска тьмы волновалась, подобно клубку жирных змей, и медленно наползала на небосвод. От набухающей чёрным полосы над горизонтом исходили частые волны невидимого, но всепоглощающего ужаса.

Пётр отчётливо ощущал эти волны, принимал их всем телом, медленно раскачиваясь под их ударами со стынущим в груди сердцем. Давление страха усиливалось с каждой секундой, как вдруг за спиной раздался шёпот:

— Безликие силы Хаоса решили вернуть своё.

Пётр вздрогнул от неожиданности:

— Что ты сказал, профессор?

— Я, кажется, понял, что происходит. Мы всегда видели угрозу глобальной катастрофы, исходящую от объектов реального мира: гигантские астероиды, кометы, активность солнца, вулканы, ядерная война, эпидемии. Но, похоже, существуют силы, стоящие над реальностью, которые невозможно постичь. Когда-то давно, до появления вселенной, силы порядка отобрали часть пространства у Хаоса, вырвали из власти гибели, тьмы и абсолютной пустоты. А теперь, возможно, силы порядка ослабли настолько, что Хаос начинает возвращать себе некогда утраченное. Это означает абсолютное исчезновение вселенной. Эти силы невозможно постичь, представить, понять, как нереально и предотвратить их наступление. Мы никак не могли ожидать подобных угроз метафизического характера, но это случилось, и мы бессильны.

— Брось паниковать, профессор, мы и так еле дышим от страха. Зачем-то ведь мы прячемся за стенами? Ты же сам говорил про сигналы тревоги, принимаемые мозгом.

— Верно, наше подсознание контактирует с множеством малоизученных информационных каналов. Но и оно не способно принять сигнал о неминуемом исчезновении всего сущего. Мозг не может смириться с неотвратимой гибелью и запускает программу самосохранения, подстёгивая её паническим страхом, а мы, как звери, начинаем закапываться поглубже в свои норы и карабкаться повыше в свои дупла. Заколачиваем досками и закладываем кирпичом двери и окна домов, умолкаем и верим, что неведомая угроза пройдёт мимо, не заметив наших укрытий. Но, я думаю, время наше и нашей вселенной исчерпало свой ресурс. На этот раз спасения нет.

Петра стало мутить от страха ещё больше, и он двинулся на профессора. Он хотел закрыть его рот ладонью, чтобы тот своими речами не лишал их хоть мизерной надежды. Но тут раздался суетливый топот, и Олег с Лёхой втащили на площадку стенку шкафа.

Соседи спешно взялись за дело: закрыли оконный проём, вышли на лестницу и, используя длинные гвозди, заблокировали дверь. Стоило тишине прийти на смену стуку молотков, пять пар глаз, как по команде, уставились в зазор между лестничными пролётами. Войлочный сумрак лестничной клетки на уровне нижних этажей скрывал какое-то движение. Возможно, это была лишь иллюзия, рождённая волнами паники, бьющимися в стенах бетонной шахты, но вдоль позвоночника пробежал холодок, оставив след из мурашек, а на голове зашевелились короткие волоски.

— Петя, а входную дверь в подъезде мы хорошо закрыли?

— Вы чего, мужики, мы же вместе на неё половину всех гвоздей извели, ― но теперь он вместе со всеми сомневался — достаточно ли этого. В любом случае, даже если ему сейчас нож к горлу приставят, он ни на ступеньку вниз не спустится.

И, как подтверждение его страхов, Пётр, и, судя по выражению лиц, остальные почувствовали, как что-то двинулось от земли вверх. Возможно, это движение было рождено измученным кошмарами подсознанием, но Пётр опрометью бросился вверх по лестнице. Все бросились вверх.

Каждый укрылся за своей дверью, вместо прощания щёлкая крепкими засовами. Квартира Петра была выше остальных, поэтому свою дверь он закрыл последним. Закрыв замки, он отскочил к дальней стене прихожей и вжался в неё дрожащей спиной.

А теперь осталось надеяться, что профессор ошибся, и этот ужас пройдёт мимо. Всем осталось только надеяться.

Евгений Захарчук [e-mail]

Ловушка

От редакции: «Никогда не сдавайся!»— это не просто надпись на известной картинке с лягушкой и аистом. Это ещё и самая лучшая рекомендация для спасения — даже в тех ситуациях, когда, казалось бы, спасение невозможно.

Глухой стук метала о металл. Мерный, размеренный. Так легко сводящий с ума. Такой незаметный, когда всё хорошо, и такой издевательский сейчас. Он упрекает, этот звук, насмехается. Ха-ха, говорит он, кто виноват? Кто виноват? Дурное стечение обстоятельств или наказание за что-то?