Читаем Литконкурс Тенета-98 полностью

— Ты не понимаешь, мы настолько алгоритмизировали наше существование, что не в состоянии выделить третий путь, и не потому, что он единственно истинный, нет, это не всегда так, но он всегда выходит за рамки нашего нормального восприятия. Поясняю. Все вы, хотя, если честно, то все мы — духовно неполноценны. Молчи! Абсолютно все. У кого чего не хватает — неважно, но самая главная, и, кстати, самая распространенная, болезнь — отсутствие Чувства Собственного Достоинства. Два замечательных писателя как-то сказали об этом, а потому пересказывать нет необходимости, лишь подвести некоторый итог:

1. чувство собственного достоинства — первый признак самодостаточности;

2. чувство собственного достоинства — не приемлет собственной непогрешимости;

3. чувство собственного достоинства — обязывает признать собственные ошибки;

4. чувство собственного достоинства — позволяет сохранить гордость;

5. чувство собственного достоинства — не приемлет гордыни;

6. чувство собственного достоинства — не является честолюбием;

7. чувство собственного достоинства — не позволяет нам топтать упавшего;

8. чувство собственного достоинства — не приемлет смирения;

9. чувство собственного достоинства — наполняет уверенностью и спокойствием — первый признак благородства.

Чувствителен ли ты к боли, Раб?

— Нет, Хозяин.

— Тогда включи газ и засунь руку в огонь.

— Да пошел ты!

— Вот видишь, это пример нормального инстинкта самосохранения, привет от дедушки Зигги.

— К чему все это?

— Не давай никогда поспешных ответов, дабы не пришлось потом поплатится. Ты не отдаешь себе отчета в произносимых словах, но ежедневно выпускаешь на свободу демонов. Ты, бичом собственной неполноценности, разбиваешь хрусталь своих деяний, с тем, чтобы потом вновь годами восстанавливать разрушенный сосуд. Ты не можешь понять, что заполненный не означает завершенный, и твои поступки противоречат твоему же осмыслению реальности.

— К чему все это?

— Посмотри, ты сам множество раз говорил мне о том, что существование наше — полет на реактивном истребителе, не смотря на воздушные ямы и прочую ерунду, вроде грозовых туч и Lлетающих тарелок? с зелеными человечками, но поступаешь так, словно не летишь в пространстве, а ползешь вверх по винтовой лестнице с чудовищно малым углом наклона, день ото дня повторяя одни и те же ошибки. Ты своим существованием, не задумываясь, доказываешь алгоритмизированную периодичность бытия, и, что самое обидное, делаешь это совершенно не сознательно, подтверждая лишний раз отвратительную правоту дедушки Зигги.

— Ну, спасибо!

— Ну, пожалуйста. Слушай, Раб, ну почему ты никогда не хочешь признать своего поражения, а? Нет, ты гордо подняв голову кричишь LЯ виноват!? не отдавая себе отчет, что взвалить на себя чувство вины — это не проявление благородства, а проявление глупости… Нет, ты не виновен, ведь ты — нормальное дитя своего времени, и отнюдь не худшее в своих наивных, благородных порывах. Научись лишь принимать неизбежность с достоинством, и твоя жизненная сила утроится твоей мудростью.

— Ты снова учишь меня жить…

— Ты устал? Так пойди похмелись, твое место в кабаке, там ведь Lрай для нищих и шутов?.

— У, так я теперь еще и нищий шут?

— Идиот ты, а не шут… Мудрости не хватит, а нищий, еще какой…

Щелкает выключатель.

— И ты думал заткнуть таким образом Чувство Собственного Достоинства? Ни фига! Раз проснувшись, оно навсегда подарит тебе чувство внутреннего спокойствия, к которому ты, в своем психоделическом панцире, просто не готов. Но пришло твое время, Раб!

+++О-да.+++

Пришло время собирать разбросанные зерна. Посмотри на тот несчастный росток, пробившейся на этом поле. Видишь? Он протягивает к свету свои слабенькие, зеленые листики, в надежде получить незаслуженный дар от своего Солнца. Кто оно? За каким углом живет?

Собирай зерна, выкапывай из земли дрожащими пальцами, ломай хрупкие стебельки, в слепой силе своей рвущиеся к им же самим не нужной свободе, лишь к тому, чтобы спустя несколько недель быть скошенными пьяным крестьянином… Твоя сила, отец Солнце, вливается в землю. Твоя сила, отец Дождь, вливается в землю, твоя нежность, мать Земля, вливается в глину, из чрева Глины восстает человек. Он входит в храм познания под крышей Неба и под навесным потолком облаков впитывает Знание Боли — Знание Духа, чтобы после, под люстрами Звезд, познать Истинность Материи, слушая шепот богов, где-то там, далеко за морем. За мелкой Лужицей разлившейся во впадине твоей Целостности.

Ха! Ты не видишь прохода в Храм? Ха! Ты не пытаешь принять себя в объятия Радости. Ха!

Я не верю тебе!

Пришло время собирать разбросанные зерна, и твоя песня будет звучать над полями, хочешь ты того или нет. Так постарайся, чтобы она хоть крупинку того понимания вложила в чужие души, что переполняет тебя, забывая указать в какую сторону откручивается кран. Выпусти его наружу! Наполни ее Добротой и Жестокостью понимания!

Пришло время собирать зерна…

+++Урок 8.+++

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Волкодав
Волкодав

Он последний в роду Серого Пса. У него нет имени, только прозвище – Волкодав. У него нет будущего – только месть, к которой он шёл одиннадцать лет. Его род истреблён, в его доме давно поселились чужие. Он спел Песню Смерти, ведь дальше незачем жить. Но солнце почему-то продолжает светить, и зеленеет лес, и несёт воды река, и чьи-то руки тянутся вслед, и шепчут слабые голоса: «Не бросай нас, Волкодав»… Роман о Волкодаве, последнем воине из рода Серого Пса, впервые напечатанный в 1995 году и завоевавший любовь миллионов читателей, – бесспорно, одна из лучших приключенческих книг в современной российской литературе. Вслед за первой книгой были опубликованы «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень» и дилогия «Звёздный меч», состоящая из романов «Знамение пути» и «Самоцветные горы». Продолжением «Истовика-камня» стал новый роман М. Семёновой – «Волкодав. Мир по дороге». По мотивам романов М. Семёновой о легендарном герое сняты фильм «Волкодав из рода Серых Псов» и телесериал «Молодой Волкодав», а также создано несколько компьютерных игр. Герои Семёновой давно обрели самостоятельную жизнь в произведениях других авторов, объединённых в особую вселенную – «Мир Волкодава».

Анатолий Петрович Шаров , Елена Вильоржевна Галенко , Мария Васильевна Семенова , Мария Васильевна Семёнова , Мария Семенова

Фантастика / Детективы / Проза / Славянское фэнтези / Фэнтези / Современная проза