Читаем Литконкурс Тенета-98 полностью

— Слушай, Хозяин, может хватит морочить им головы изображая из себя умного Шерлока Холмса и глупого Доктора Ватсона?

— Ты не прав.

— В том что хватит?

— Нет, в глупости доктора Ватсона. Он-то, как раз, был в сотню раз мудрее глупого Холмса, заставляя того выкладывать на всеобщее обозрение ход его Lгениальных? мыслей. Нет, Раб мой, я не могу с тобой согласится.

— И не надо.

— Но мы, кстати, не закончили наш последний диалог.

— Закончим в другой раз, я пива хочу.

— Я же говорю, что ты — Раб.

+++Отступление.+++

— Хочешь поговорить со мной, Раб?

— Быть может, Хозяин…

— Что, быть может, или может не быть? Как, все таки, безвольно мы оперируем словами, или даже скорее слова опрерируют нами. Подумай, ведь это же страшно, когда твоя фраза Lбыть может? определяет события, определяет, что случится с тобой в следующую минуту. Тебе не страшно?

— Нет.

— Ах да, ты ведь Раб, тебе не пристало принимать решения, нести ответственность… Ты предпочитаешь возложить все на хрупкие ниточки слов. Ну что ж, попробуй, и посмотри, что получится в результате.

— Не очень-то приглядно, честно говоря.

— Не очень-то? Да ладно тебе, не прибедняйся.

— Да я и не прибедняюсь. Я просто подумал, что конечно все это красиво, сила слова и так далее, и тому подобное, и вообще, но ты мне ответь на один простенький вопрос — если столь большое значение ты придаешь словам, то почему сам разбрасываешь их на ветер, я бы даже сказал разбазариваешь их со мной? Ведь знаешь же, что пустая трата времени!

— Нет, увы не пустая, хотя и это не принципиально…

— А что принципиально? Что важно, что нужно?

— Нужно — творить. Только это не каждому под силу, не всякий возьмется сотворить что-нибудь дельное из того хлама, что у него в голове, а еще труднее удержаться ему (если вдруг все же чегой-то насотворял) от гордости за свой труд. Ему всегда хочется бежать на улицу с воплями типа: LЯ — Творец? LЯ — гений непризнаный? или, что еще хуже, думать об этом втихомолку и презирать окружающих, неценящих твоего таланта. Нужна-то ведь сущая мелочь — благодарить того, кто дал тебе Это, благодарить безлично, ибо неважно бог он или дьявол, или богиня или демоница, какая разница, если дает тебе возможность зачерпнуть знания. Все, что осталось тебе, это сложить полученное в мозаику слов. Стань Мастером! И уже сложив из слов рисунок, ты можешь творить… Творить Словом!

— Не слишком ли большие возможности ты предоставляешь каждому желающему? Иной ведь такого НаТворит…

— А о созидательности творчества ты никогда не задумывался? Не обращал внимания, что реальным Творением никогда не будет разрушение, никогда не будет Пустота носителем чего либо… Не думал, что лишь Добро (затасканное слово) является истинно, да и единственно, созидающим компонентом в душе Плотника.

Ха, тебе не нравится слово Плотник, тебе не нравится слово Добро?! Так я скажу тебе, что ты, сам того не желая, окунаешься в СЛОВО, но видишь не то, что должно, а то, что привычно, и это застилает твое понимание, скрывает от тебя простоту истины…

— Но почему? Не уж то я так глуп или самоуверен?

— Да нет (вот чудеса великого и могучего), да нет, ты не глуп, хотя и в достаточной мере самоуверен, просто ты привык видеть определенные вещи в определенных вещах (тоже ничего себе каламбурчик!). Ты не замечаешь, что к примеру слово Плотник может нести не только определение некоего люмпена, но и глубину Творения.

Я, к примеру, не терплю слово Добро, и это один из моих комплексов — столь затаскано оно было, столь загажено черствым смыслом, столь наполнено ненужными действиями, что я не люблю использовать его, не могу впитать его силу, и использовать ее для творения…

Ну ладно, пусть не Плотник, но Мастер — вот чистое понятие, достаточно пустое, чтобы наполнить его необходимым.

Я хочу видеть в тебе Мастера, ибо лишь Мастер — Творящий, может внести столь желанные изменения в сутолоку нашего мира, своим бездействием хоть на мгновение остановить бешено вращающийся круг страстей и желаний, мелочных эмоций и жестокости…

Я не идеален, я столь же предвзят как и ты, но моя предвзятость основана на вере и на уверенности, а так же на такой мелочи, как принятие ответственности и реализация собственных решений — то, на что ты — Раб — не был до сих пор способен. Я хочу разбудить тебя, но для чего, не знаю и сам. Возможно это просто прихоть — увидеть в тебе Мастера, созидающего — это лишь тень моей гордыни, моего желания чувства самоудовлетворения, глядя на плод идей своих… Не знаю. Но в чем я абсолютно уверен, так это в необходимости периодически давать тебе пинка под зад, чтобы мысли в твоей голове (еще каламбурчик!) вытекали из своего сонного русла…

Не столь важны слова, сколь чувства их наполняющие, и придя к этому, ты обретешь возможность стать Мастером, способным любое слово наполнить тем, что требует твой Дух.

— И как по твоему стать им, этим мастером?

— Очень просто! Для начала — заткнись!

+++Смена темы.+++

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Волкодав
Волкодав

Он последний в роду Серого Пса. У него нет имени, только прозвище – Волкодав. У него нет будущего – только месть, к которой он шёл одиннадцать лет. Его род истреблён, в его доме давно поселились чужие. Он спел Песню Смерти, ведь дальше незачем жить. Но солнце почему-то продолжает светить, и зеленеет лес, и несёт воды река, и чьи-то руки тянутся вслед, и шепчут слабые голоса: «Не бросай нас, Волкодав»… Роман о Волкодаве, последнем воине из рода Серого Пса, впервые напечатанный в 1995 году и завоевавший любовь миллионов читателей, – бесспорно, одна из лучших приключенческих книг в современной российской литературе. Вслед за первой книгой были опубликованы «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень» и дилогия «Звёздный меч», состоящая из романов «Знамение пути» и «Самоцветные горы». Продолжением «Истовика-камня» стал новый роман М. Семёновой – «Волкодав. Мир по дороге». По мотивам романов М. Семёновой о легендарном герое сняты фильм «Волкодав из рода Серых Псов» и телесериал «Молодой Волкодав», а также создано несколько компьютерных игр. Герои Семёновой давно обрели самостоятельную жизнь в произведениях других авторов, объединённых в особую вселенную – «Мир Волкодава».

Анатолий Петрович Шаров , Елена Вильоржевна Галенко , Мария Васильевна Семенова , Мария Васильевна Семёнова , Мария Семенова

Фантастика / Детективы / Проза / Славянское фэнтези / Фэнтези / Современная проза