Литконкурс Тенета-98

Это была великая кремовая битва! Глюк только и успевал доставать торты из своего портфеля, снабжая всех нас. Аль-Халиди брал их просто из ничего. Бавнни прыгал вокруг в какой-то сумасшедшей пляске, все примериваясь к Ибн-Хуссейну с огромной сувенирной бутылкой из-под джина Gordon's, и где только он ее взял! Несчастный ноутбук с отломанным экраном валялся где-то под столом, погребенный слоем бисквитно-кремовой мешанины. Гроза за окном иссякла, ибо джинну некогда было отвлекаться на ее поддержание, а главное — думать тоже некогда. Сказать, что мы все перемазались в креме значит ничего не сказать, поскольку тортовая каша доходила нам уже местами до щиколоток.

Наконец, Банни удалось ухватить Аль-Халиди за ногу, и джинн плюхнулся спиной в мешанину из крема, кусков бисквита, цукатов, орехов, крошек безе, и мало ли что еще кладут в торты. Мы все дружно навалились на него, стараясь удержать как всеми доступными магическими способами, так и грубой физической силой. Я поднес к его лицу Гарун Аль-Рашидово колечко — верительный амулет.

— Ну, все. Поймали, — констатировал запыхавшийся Аль-Халиди, нечего было так долго тут торчать.

— Но Вы же должны были окончить представление этой живой картины, — возразил я.

— А иначе неинтересно. Впрочем, лафа должна была в конце концов кончиться.

— Да уж, мы для этого постарались. Ну и задали Вы нам жару

— И что теперь?

— Теперь — к султану, он решит, что с Вами делать. Вот только все то, что Вы тут нагородили- Нельзя ли, чтобы оно исчезло, как ТаджМахал в Питтсбурге, и все стало, как раньше?

— Зачем? — обиделся Аль-Халиди, — Я с Фидием советовался, он все одобрил, сказал, что так и было задумано, только потомки его замыслы забыли и исказили.

— Может быть и так, но лучше вернуть им их любимый миф. Вот Сухарева башня хороша. Зачем только Вы ее поставили прямо на тоннель, ведь рухнет!

— А фундамент? Я такой фундамент подвел! Монолит, до самого скального основания, на тысячу локтей! А все, что они тут накопали, так и осталось, как дырки в сыре. Не бойтесь, я тысячу лет строил, тысячу лет и стоять будет. Вот если султан прикажет — уберу.

— Ладно. Не знаю, как у Вас с художественным вкусом, но вот вкус того торта, которым Вы в меня засветили, просто великолепен. Вы же свой кулинарный талант зарыли на эту самую тысячу локтей! Вот о чем подумайте. — XII-

Мы сидели, расположившись в кружок: султан Гарун Аль-Рашид, виновник недавнего переполоха в Питтсбурге и других местах — джинн Ахмед ибн-Хуссейн Аль-Халиди, Хайнер Глюк, Ежи Сквозняк, Гоги Камикадзе, я и Джефф Сименс. В полутора сотнях саженей под нами раскинулось море ночных огней, сменившее пеструю панораму дневного Карфагена. Вечер принес с собой свежий ветер с моря, заставивший отступить раскаленное дыхание пустыни, поэтому приятнее было расположиться на открытом воздухе, за зубчатыми стенами из желтого песчаника, окаймлявшими смотровую площадку на вершине одной из башен старинной крепости — дворца султана.

Перед нами тоже раскинулось, иного слова и не подберешь, огромное блюдо яблок невероятного размера и вкуса. Спасибо султану, он не стал с места в карьер требовать от нас отчета о поездке, а сперва угостил этими вот райскими плодами. Почему райскими? Да так, рекламный лозунг: "Райские плоды — к Вашему столу!" И еще потому, что поставляет их под этим девизом не кто иной, как сам Зеленый Змей, напыщенная древняя рептилия. Конечно, четыре с половиной тысячи лет успешной деятельности, аж со времен Адама и Евы (самый крупный, пожалуй, его прокол) дают ему право на самодовольство, но общение с ним наслаждения отнюдь не доставляет. А вот яблоки хороши.

Аль-Халиди рассказывал:

— В свое время я не был в большом восторге от Вашей политики, мой повелитель, да Вы и сами прекрасно помните, за какие провинности заточили меня в кувшин. Полторы тысячи лет я провел в нем на дне Персидского залива, угодив в ходе Великого разветвления вместо сказочного мира в технологический.